А прибой рокотал и шумел неустанно, как и тысячу лет назад.

Скоро к доктору и сквайру подошёл капитан.

– Тут была женщина, её муж утонул… Для неё надо что-то сделать, – сказал доктор, на нём лица не было. – У неё могут быть дети.

– Две маленькие девочки, я уже узнал, – ответил капитан. – Бедняжку зовут Марианна. Я послал Платона передать ей денег, не беспокойтесь, джентльмены.

Мистер Трелони растерянно заспорил:

– Но мы и сами хотели бы с доктором Леггом…

– Я дал много, джентльмены, всё в порядке, – ответил капитан. – Мы больше ничем не можем ей помочь. Да тут ничем и не поможешь… Пойдёмте в гостиницу, я уже снял для нас комнаты.

Джентльмены пошли за капитаном, и всю дорогу доктор Легг потрясённо повторял:

– Но какая красивая женщина! Какие ослепительно голубые глаза. Просто пронзают душу.

Вечером на борт вернулась команда, и матрос Ганн рассказал боцману Амиго, что по рыбацкой деревне пошёл слух: на шхуне «Архистар» сегодня приплыл очень богатый чернокожий принц, а с ним светловолосый очень красивый слуга с голубыми глазами, вооружённый саблей и пистолетами. Пришедший вечером в гостиницу боцман рассказал об этом сквайру. Тот – доктору.

Когда эту новость услышал капитан, он расхохотался и сказал:

– Ну, то, что Платон – «богатый принц», в это ещё можно поверить. И одежда у него не бедная. И вообще – похож! И что я слуга – тоже ладно, пускай. Но почему они говорят, что я «очень красивый»? Вот это вопрос!

Он почесал за ухом и склонил голову на грудь, продолжая посмеиваться – казалось, что эта новость его изрядно развеселила.

Мистер Трелони подумал, что характер у капитана – совершенно непредсказуемый. Никогда не знаешь, что его может удивить, а что он даже не заметит… И потом, капитан, конечно, не красавец, но он – баловень женщин, да и сам ни одну не пропускает. Так что красота тут совсем не при чём.

И поговорив ещё с капитаном о завтрашних планах, сквайр пошёл к себе. Спал он в эту ночь плохо и уснул поздно: стояла жара, конечно, смягчаемая прохладным ветром с океана, который дул через открытые оконные ставни, но на новом месте ему всегда плохо спалось. К тому же у него в ушах стоял крик рыбачки.

Он вспомнил свою жену, своих дочек, повздыхал, перевернулся на другой бок, расслабил лицевые мускулы и только тогда уснул.

****

Африка всегда имела дурную славу. Сахара, эта самая большая в мире пустыня, являлась для путешественников устрашающим препятствием в освоении «Чёрного» континента, поэтому о нём было известно ужасающе мало. А там, где не хватает географических фактов, воображение всегда создаёт пугающие подробности. Поэтому Африку представляли в виде огромной воющей пустоши, заполненной песком и пригодной только для жизни диких зверей и некоторых диковинных человеческих племён.

Вслед за греческими купцами римляне наладили с жителями африканского континента гарамантами (туарегами) устойчивые торговые связи. Африка давала Риму слоновую кость и овец, свинец и жёлтый мрамор, финики, горы пшеницы, стекло и папирус. Гараманты снабжали римские цирки зверями, которыми в то время была так богата Сахара, и, конечно же, рабами. Добычу гарамантов – львов с леопардами и местных чернокожих жителей – тысячами доставляли на кораблях в Рим, и ко времени падения Рима представители фауны когда-то изобильной Африки уже встали на путь вымирания. Однако римские войска, как это зачастую и бывает с завоевателями, затронули только край этого континента: Рим удивительно мало знал о самой Африке.

После падения Римской империи интерес европейцев к внутренним районам Африки надолго угас: римские акведуки высохли, поля и города опустели. Настало время арабских завоеваний – ведь европейская повозка, движимая волами, не преодолевала и четверти того расстояния, которое за день проходил верблюд.

В Средние века арабские купцы имели тесные контакты с племенами и государствами Западной и Восточной Африки, и там быстро распространился ислам. Поэтому для европейцев-христиан исследования внутренних районов континента были сильно затруднены: воинственные кочевые племена грабили их караваны, а самих христиан убивали. Европеец мог пересечь Сахару только с согласия крайне подозрительных и религиозно-фанатичных погонщиков верблюдов. И оказалось, что в середине ХVIII века учёные европейские сообщества были более осведомлены о ледяных просторах арктической Канады, чем о Магрибе – землях Северной Африки, лежащих к западу от Египта.

«Ал-Магриб», так называли эти земли арабские народы, что в переводе с арабского означает «Запад», то есть, «страна, где заходит солнце».

****

Капитан почувствовал, как у его ног заскрипел и прогнулся матрас, и моментально привстал с пистолетом в вытянутой руке, выхваченным из-под подушки: как все моряки, он умел просыпаться быстро. Перед ним сидела девушка с золотистыми, распущенными по плечам, волосами. Капитан спросил:

– Кто вы такая? И как вы ко мне попали?

Нежная улыбка на лице девушки сменилась возмущением. Она вскричала:

– Нет, зачем эти ненужные вопросы? Зачем обязательно надо всё испортить? Я тебе завтрак в постель принесла, между прочим!

Она вскочила с кровати и, запахнув полы пеньюара, застыла у изножия. Её бирюзовые глаза пылали негодованием.

– Нет, надо обязательно спросить… Кто-о вы? Как ко мне попа-али? – заворчала она и выпалила: – И, между прочим, это ты ко мне попал! А я здесь живу!

Капитан огляделся. Он, в самом деле, находился в незнакомых покоях, удивительно прохладных и пустых. Из мебели здесь стояла только огромная кровать, совсем простая, обтянутая кожей. Одну стену полностью скрывали драпировки, через которые – он готов был поклясться в этом – пробивался дневной свет, как если бы никакой стены вообще не было.