В жизни бывает все, и свечи на торте, и праздничные салюты, и горсть земли в дрожащей руке, и слезы на разбитых губах. А что будет после смерти?
Тумбочкина Агрипина Федоровна
Феникс императора.
В жизни бывает все, и свечи на торте, и праздничные салюты, и горсть земли в
дрожащей руке, и слезы на разбитых губах. А что будет после смерти?
Г.А.
Выставка.
В школе царила суета, но вот беда суета здесь считалась вполне будничным
делом. Эта же отличалась витавшей в воздухе тревогой. Только никто кроме
меня не оглядывался назад в поисках источника. Все разрешилось почти
безболезненно. Я сидела в учительской, передо мной лежал журнал моего
любимого пятого "Б", в принципе вполне обыденное занятие для учителя, а тем
более классного руководителя коим я являлась, но сегодня оно превратилось в
затянувшийся кошмар.
Стоило мне только взяться за ручку, как в учительской материализовалась
Римма Антоновна бессменный преподаватель по истории. Вид она имела, самый
что ни на есть удивленный, глаза бегали, руки она то и дело прижимала к
необъятной груди, при этом блаженно закатывала глаза. Весь этот цирк
продолжался довольно долго, пока я не вернула ее с небес обетованных на
грешную землю и не поинтересовалась:
– - Римма Антоновна, с вами все в порядке?
– она соизволила обратить на меня
внимание, но лучше бы я тогда вырвала себе язык и проглотила его, а еще
лучше взяла степлер и сшила свой болтливый рот и это поверьте мне, оказалось
меньшим из зол.
– - О! Лилечка, как хорошо, что вы здесь! У нас такое событие, - она быстро
засеменила ко мне своими ножками сосисками и снизила голос до шепота, - в
городском музее вчера ночью выгорело только отремонтированное помещение
под экспозицию народов востока, и нашей школе доверили... Нет! Нас выбрали
как самую достойную школу, под временное пристанище редкой коллекции
времен правления Императора Дракона!
С историей я всегда была на "вы", поэтому решила немного подыграть не на
шутку разволновавшейся историчке.
– - Ничего себе!
– - Да-да, это просто неописуемый восторг, сегодня ночью они начнут
переоборудовать наш актовый зал, - тут она запнулась, бросила вороватый
взгляд на меня и тут же смутилась.
– - В чем дело?
– занервничала я, прекрасно понимая, что именно сегодня
состоится мое еженедельное вечернее бдение в стенах школы, поскольку с моей
подачи несколько классов используется студентами педагогического института
для занятий факультативами.
– - Понимаете, наш сторож сегодня придет на час позже, и я хотела попросить
вас, вы все равно остаетесь следить за подрастающим поколением, - я
нахмурилась.
– - Хорошо, но я надеюсь, это не станет традицией, - она коротко кивнула и
также внезапно испарилась.
Смею заметить, мне совсем не тяжело было отсидеть еще один час в стенах
школы, просто не хотелось, чтобы на мне ездили, как на безмозглой и
безотказной скотине, за которую меня очень часто принимали мои коллеги, под
час, путая покладистый нрав с малодушием.
Я вновь опустила глаза на серую бумагу журнала и потянулась к отложенной
ручке, как дверь в очередной раз распахнулась и уже мои шкодливые
пятиклашки пришли отчитаться о проделанной в классе уборке и сдать ключ от
кабинета. После чего ускакали тратить нерастраченную и неразученную во
время уроков энергию. И, казалось бы, все можно вздохнуть свободно, но время
показывало без десяти минут семь, а это значит пришла пора встречать
неугомонных студиозов, которые даже после мозговых штурмов в институте
умудрялись придти на факультативы полными сил и желания. Сегодня
ожидалось целых три группы.
Что странно так это непреложный закон, сложившийся с самого начала
проведения факультативов в нашей школе: сначала приходят студиозы, а после
с опозданием минут в десять их педагоги. И этот день не стал исключением...
Когда кабинеты были открыты, а студенты расселись, преподаватели
закономерно опоздали и приняли с рук на руки неокрепшие умы, я закрыла