– Вы садитесь, я хочу погреться.

Мейсон, усевшись в кресло, стал наблюдать, как она стоит на решетке и подол ее юбки развевается в восходящих потоках воздуха.

– В чем дело? – спросил он. – Вы замерзли?

– Не знаю. Может быть, это от нервного напряжения. Прошу вас, продолжайте и расскажите мне обо всем. К чему тянуть время? Я чувствую, у вас плохие новости.

Он кивнул.

– Этого я и боялась. Линк не тот человек, которого легко запугать.

– А почему вы решили, что у меня плохие новости?

– Потому что, если бы они были хорошими, вы бы сразу же мне их сообщили. Хотите выпить? Один бокал?

– Совсем чуть-чуть, – сказал Мейсон.

Она открыла небольшой бар, вынула бутылку шотландского виски, кубики льда и содовую.

– Неплохой у вас агрегат, – заметил Мейсон.

– Да, в нем есть собственный маленький холодильник, который делает лед и газирует воду. Так что сказал Линк? Он еще не передал акции Пивису?

– Не знаю.

– Он вам не сказал?

– Он не мог мне ничего сказать, – усмехнулся Мейсон.

– Не мог сказать? Вы имеете в виду, что он был пьян?

Она наливала в бокал виски, и ее руки дрожали так сильно, что горлышко бутылки стучало о стекло. Мейсон подождал, пока она нальет скотч и возьмет бутылку содовой.

– Линк, – произнес он, – был убит, это случилось приблизительно около полуночи.

В первый момент ему показалось, что она не обратила внимания на его слова. Она продолжала наливать газированную воду из сифона в свой бокал, потом вдруг сделала конвульсивное движение, дернула рычажком, и пенистая струя перелилась через край.

– Вы говорите… Я вас правильно расслышала? Он мертв?

– Убит.

– В полночь?

– Да.

– Кто… кто это сделал?

– Пока неизвестно. Он был застрелен в спину из револьвера 32-го калибра.

Она поставила на стол бутылку с содовой и подала ему готовый напиток.

– И что это означает для меня?

– Судя по всему, ничего хорошего, – ответил Мейсон.

– Так вы говорите – в полночь?

– Совершенно верно.

– По крайней мере, у меня есть алиби. – Она издала нервный смешок.

– Какое? – спросил Мейсон.

– Вы это серьезно?

– А вы нет?

– Нет.

– В таком случае я советую вам быть серьезной. Где вы были?

– Где я была? – переспросила она. – Я… Но это же полная ерунда! Меньше всего мне было нужно, чтобы с ним что-нибудь случилось до того, как я… как мы получили обратно эти акции.

Она помедлила у бара и достала из него бутылку коньяка.

– Скотч хорошо пить во время беседы, – сказала она, – но я замерзла, и мне не по себе. Мне нужна хорошая порция бренди. Хотите присоединиться?

– Нет, – ответил Мейсон. – Думаю, и вам не стоит этого делать.

Она уже собиралась налить, но при этих словах развернулась и уставилась на него.

– Не стоит?

– Нет.

– Почему?

– Потому, – ответил Мейсон, – что если в течение ближайшего получаса вы выпьете бокал бренди, а потом еще и виски, то утратите критическую ясность ума. И вам начнет казаться, что вы можете справиться с вещами, которые на самом деле вам не под силу.

– Не понимаю, о чем вы говорите?

– Где то меховое пальто, – спросил Мейсон, – которое было на вас, когда вы пришли ко мне в офис?

– Висит на вешалке. А что?

– Там, в холле?

– Да.

Мейсон поставил свой бокал, поднялся и направился к указанной ему двери. Он открыл платяной шкаф и вынул вешалку с пальто из черно-бурой лисицы, которое видел на ней в офисе.

Внезапно она бросилась к нему.

– Нет, нет! Повесьте его обратно. Вы не можете…

Мейсон сунул руку в правый боковой карман пальто и вынул револьвер 32-го калибра.

– Когда вы были в офисе, – сказал он, – мне показалось, что в вашем кармане лежит что-то тяжелое.

Она молча застыла на месте, как будто находка Мейсона лишила ее способности двигаться.

Мейсон откинул барабан и увидел, что в нем не хватает одного патрона.

Он понюхал ствол, вставил на место барабан, повесил пальто обратно в шкаф, аккуратно закрыл дверцу, вернулся в комнату и опустился в кресло. Он положил револьвер на столик рядом с креслом, взял свой бокал и сказал Милдред Фолкнер: