– Ясно, – сказала Делла. – Когда мне начинать?

– Прямо сейчас.

Она подошла к шкафу, надела шляпку и пальто, задержавшись на секунду перед зеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.

– Ладно, шеф. Давайте сюда свои чеки.

Мейсон улыбнулся:

– Кажется, ты забыла спросить, не посадят ли тебя за это в тюрьму.

– Сегодня не мой день задавать вопросы.

Мейсон встал, обнял ее за талию и вместе с ней направился к двери.

– Делла, если бы ты только знала, как погано у меня на душе. Если бы у меня был хоть кто-нибудь еще, на кого можно было бы положиться…

– То тогда я возненавидела бы вас до конца своих дней, – закончила за него она.

– В случае чего немедленно звони мне, и я…

– И что, интересно, вы сделаете?

– Выручу тебя.

– Для этого вам придется раскрыть план всей нашей затеи.

Он покачал головой:

– Если ты попадешься, этот мой план и вся затея в любом случае с треском провалятся… и я вместе с ними.

– Что ж, значит, я не попадусь.

– Звони и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.

– За меня не волнуйтесь.

Он любовно потрепал ее по плечу:

– Вот и умница.

Взгляд ее глаз был очень красноречив, когда она сверкнула мимолетной улыбкой ему в ответ, а затем выпорхнула в коридор. Мейсон стоял у двери, прислушиваясь к тому, как стучат ее каблучки по полу, выложенному плитками. Его лицо было хмурым и выражало высшую степень сосредоточенности. И лишь после того, как хлопнула дверь лифта, он вернулся к своему столу.

В одиннадцать тридцать пять объявился Гарри Пивис, и Мейсон попросил девушку из приемной проводить посетителя к себе в кабинет.

Адвокат пристально разглядывал высокую, неуклюжую фигуру торговца цветами, в то время как Пивис прошествовал через его кабинет, – судя по его неприступному виду, настроен он был весьма решительно.

– Как поживаете, мистер Пивис? – сказал Мейсон, пожимая ему руку.

Пивис был гладко выбрит, кожа на лице ухоженная, на руках – безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянные старания портного скрыть покатость его сутулых плеч. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручной работы никак не вязались с загрубевшей кожей шеи. Сильные, узловатые пальцы обхватили руку Мейсона и крепко ее сдавили.

– Присаживайтесь, – предложил Мейсон.

По тому, как самоуверенно держался Пивис, нетрудно было догадаться, что ему чужды дипломатия и лицемерие, а потому начинать разговор издалека он не станет, а сразу же перейдет к делу.

– Вы знаете, кто я такой, – сказал он, и в голосе его слышался не столько вопрос, сколько утверждение.

– Да, – согласился Мейсон.

– И вы знаете, что мне нужно.

– Да.

– Так я получу это?

Губы Мейсона тронула улыбка.

– Нет.

– А я думаю, что все-таки получу.

– А я так не думаю.

Пивис вынул из кармана сигару, извлек из кармана жилета небольшой нож, аккуратно срезал кончик, а затем поднял глаза и, глядя на Мейсона из-под нависших седеющих бровей, спросил:

– Не желаете?

– Нет, спасибо. Предпочитаю сигареты.

Пивис принялся раскуривать свою сигару.

– Не думайте, что я настолько глуп, что недооцениваю вас, – изрек он наконец.

– Спасибо.

– Но и сами не совершайте ту же ошибку, недооценивая меня.

– Не буду.

– Уж постарайтесь. Когда я чего-то хочу, то всегда это получаю. Я добиваюсь своего постепенно. Я не из тех, кто едва лишь увидит вещь, как сразу же начинает блажить: «Хочу, хочу!» – и пытается тут же прибрать ее к рукам. Если мне что-то надо, то сначала я очень долгое время присматриваюсь, прежде чем решаю, что это мне действительно жизненно необходимо. Ну а уж если я так решил, то непременно получаю желаемое.

– А теперь вы, стало быть, хотите заполучить «Фолкнер флауэр шопс»?

– Я не хочу, чтобы Милдред Фолкнер выходила из дела.

– Вы хотите, чтобы она осталась и работала на вас?

– Не на меня. На корпорацию.

– Но ведь корпорацией хотите управлять вы сами?

– Да.

– Когда миссис Лоули заболела, вы стали хорошенько присматриваться к ее мужу. И тогда же вам стало ясно, что вы можете сыграть на его слабостях, не так ли?

– Я не обязан отвечать на этот вопрос.

– Разумеется, не обязаны. Но если бы вы на него ответили, то мы бы сэкономили время.