Вначале немцы отбили 11-й кавкорпус Калининского фронта и начали теснить 39-ю армию. Впоследствии 39-я, части 29-й армии и 11-го кавалерийского корпуса будут сдавлены в «котле».

В таком же положении вскоре оказались войска Западного фронта, прорвавшиеся к Вязьме. В начале февраля коридор в районе Износок, по которому осуществлялись подвоз и связь с Восточной группировкой 33-й армии, был перехвачен танками и мотопехотой боевой группы «Тома», действовавшей в этом районе.

Командир диверсионной группы особого назначения майор Жабо в те дни сообщал Жукову: «Доношу, что 29.01.1942 получил от Вас лично задачу. Батальон в составе 294 человека 2 февраля 1942 года выступил из штаба 33-й армии к линии фронта на выполнение поставленной задачи. В 2.00 3 февраля 1942 года батальон достиг деревни Пинашино, где было сообщено, что противник (в каком составе — неизвестно) занял деревни Воскресенское и Савино, перерезав коммуникацию 33-й армии к наступающим её соединениям. Учитывая важность данной дороги, отсутствие войск от деревни Износки до деревни Пинашино, я решил отклониться от поставленной задачи и в 3.00 3 февраля 1942 года вступил в бой с противником, имея целью:

1. Очистить дорогу от противника и дать возможность движения по ней транспорта 33 А;

2. Не дать возможности противнику напасть на штаб 33-й армии;

3. Уничтожение противника, т. к. имел сведения, что в данном районе он немногочислен.

Бой длился в течение 17 часов, т. е. до 20.00 3 февраля 1942 года. Общее руководство я принял на себя, т. к. в Пинашино, кроме моего батальона, находился батальон 1134 сп 338 сд, состоящий из 60 человек и миномётного взвода 120-мм миномётов. В 12.00 на мой КП прибыл генерал-майор В. А. Ревякин, который возглавил ведение данной операции до конца боя. К исходу дня пришлось по приказу генерал-майора Ревякина отойти из деревни Пинашино в деревню Белый Камень.

Как я впоследствии выяснил в разведотделе 33-й армии, против нас действовал 4-й полк СС, усиленный пятью танками и мощной авиацией, т. е. в один полёт действовало до 17 самолётов штурмовой и бомбардировочной авиации, действовавшей в течение целого дня. Кроме того, против нас действовали отдельные группы финнов силою 20–30 человек каждая. Результаты боя: противник на рубеже Воскресенское, Савино был остановлен на 17 часов. Подбит один танк».

Владимир Владиславович Жабо — личность легендарная. Ему было в то время 32 года. В РККА — с 1929 года. С октября 1941-го по февраль 1942 года командовал отрядом особого назначения, который действовал на оккупированной территории. В ноябре 1941 года он со сводным отрядом красноармейцев и партизан совершил налёт на штаб 12-го армейского корпуса 4-й полевой армии немцев в Угодском Заводе, на родине Жукова. Отряд в тот период напрямую подчинялся Жукову и выполнял лично его приказы. В феврале 1942 года отряд особого назначения был развёрнут в полк. Впоследствии Жабо командовал 4-й воздушно-десантной бригадой, затем 3-й гвардейской мотострелковой дивизией, 49-й механизированной бригадой. Погибнет он 8 августа 1943 года в бою за деревню Дуброво Хотынецкого района Орловской области в ходе Курской битвы.

Из оперативного отдела штаба 20-й танковой дивизии вермахта в штаб 20-го армейского корпуса в те дни ушла телеграмма:

«1. За период с 23.1 по 1.2.42 г. 20-я танковая дивизия приняла на себя защиту южного фланга 4-й танковой армии, при этом в ожесточённом бою она расширила предмостное укрепление и занимает положение: Истра до линии Мал. Ивановское — Букари-Тулизово, и захватила населённый пункт Буканово.

2. 2.2–3.2.42 г. 20-я танковая дивизия атакой на юг установила связь 4-й танковой армии с 4-й армией и отрезала части противника, пробившиеся на запад. В ожесточённых боях, с большими потерями, против русской 9-й гвардейской дивизии противник был отброшен с позиции Малое Ивановское, Пинашино и Савино.

3. За период с 4.2 по 26.2 20-я танковая дивизия в районе по обе стороны и севернее Пинашино отбила большое количество атак противника, проводимых превосходящими силами соединений русских 33-й и 43-й армий, и одновременно расширила плацдарм к 4-й армии в тяжёлых местных боях до реки Угра по обе стороны Прудки. Несмотря на ожесточённые атаки при поддержке танков, русским не удалось восстановить потерянную связь со своими отрезанными дивизиями.

4. После того как 20-я танковая дивизия 26.2.42 г. на своём западном участке заняла исходные позиции для атаки на запад, она повернула на восток для ликвидации русского прорыва в районе Гречищенки. Здесь также в упорных боях ей удалось отбить численно превосходящие атаки противника и помешать ему вновь объединиться с прорвавшимися дивизиями.

За этот период времени было получено пополнение лишь 1151 человек, из них 8 офицеров. Противник за этот же период времени понёс значительно большие потери».

Таким образом, операция по отсечению Западной группировки 33-й армии и расширению фронта блокады немцам тоже обошлась дорого. Но наши потери были всё же несоизмеримо большими.

Немцы начали сжимать кольцо окружения.

Начальник штаба 33-й армии (Восточная группировка) генерал Кондратьев, к сожалению, со своими обязанностями не справлялся, к тому же постоянно пил и в пьяном состоянии зачастую отдавал нелепые приказы, которые солдаты оплачивали своей кровью.

Снова, как и под Спас-Деменском в 1941 году во время немецкого прорыва, не смог управлять ситуацией комбриг Онуприенко, в то время заместитель командующего 33-й армией. Ефремов их оставил в Износках: Кондратьева — чтобы командовал Восточной группировкой армии; Онуприенко — чтобы обеспечивал коридор.

Летом 1942 года, когда шло разбирательство по поводу причин гибели Западной группировки 33-й армии, комбриг Онуприенко в личном письме генералу Жукову признавался: «По прибытии в штаб 33-й армии бывший член Военного совета М. Д. Шляхтин мне передал: “Командарм приказал Вам лично заняться ликвидацией Северной группировки противника”. Эта задача мною была выполнена силами 222-й и 110-й стрелковых дивизий. Считаю своей ошибкой, что по прибытии в штаб я лично не проверил, как надёжно прикрыт стык и коммуникации со стороны 43-й армии, а поверил докладу и сводкам, что 43-я армия в двух местах перерезала дорогу Гжатск — Юхнов.

Правда, к этому времени основную опасность составляла Северная группировка противника, т. к. там он был на удалении 3-х и даже 2,5 км от коммуникации. В дальнейшем, когда противник захватил Захарово и Пинашино, необходимы были мои самые решительные и немедленные меры по его ликвидации.

Перед Вами и страной я в большом долгу за 33-ю армию; я этого никогда не забываю…»

В марте 1942 года положение окружённых стало невыносимым. Съели почти всех лошадей, варили ремни и гужи. Раненым и больным заваривали сосновую хвою. Катастрофически не хватало боеприпасов, медикаментов, перевязочных материалов. Когда закончилось горючее, были приведены в негодность и брошены все грузовики, танки вкопаны в землю. «Котёл» постоянно сжимался, и вскоре танки пришлось тоже бросить. Вдобавок ко всему в деревнях, где удерживала круговую оборону Западная группировка армии Ефремова, начался тиф.