«Из приказа по 1-м Рязанским кавалерийским курсам Командного состава РККА.

№ 211 (село Старожилово) от 31 июля 1920 года.

Убывшего в распоряжение Рязгубвоенкомата курсанта т. Жукова Георгия (старшина 1-го эскадрона), откомандированного за нарушение воинской дисциплины, исключить из списков Курсов курсантов 1-го эскадрона с 29 июля, провиантского, приварочного с 31 июля, чайного, табачного, мыльного с 1 августа и денежного довольствия с 1 июля…»

Правда, уже через неделю руководитель курсов сменил гнев на милость и, должно быть, в связи с изменившимися обстоятельствами издал другой приказ — о том, что «прибывшего из ГУВУЗа для окончания курса старшину курсантов т. Жукова Георгия зачислить в списки курсантов 1-го эскадрона с 5-го августа, провиантское, приварочное, чайное, табачное, мыльное с 1 августа и денежное довольствие с 1 июля с.г.».

Среди курсантов Жуков выделялся опытом и великолепными кавалерийскими навыками. Неплохо владел винтовкой и приёмами штыкового боя. В седле держался так, что ему могли позавидовать потомственные казаки. И уже тогда проявились качества, необходимые хорошему командиру. Преподаватели, видя его рвение, дали возможность развиваться этим качествам.

К лету 1920 года обострилось положение на юге России. Белые, понимая, что затяжные позиционные бои постепенно истощают их силы, а значит, ведут к неминуемому поражению, предприняли отчаянную попытку вырвать инициативу из рук красных. Штаб генерала Врангеля разработал операцию, которая должна была коренным образом изменить ход войны. Из Крыма на Кубань выступила Группа особого назначения: около восьми тысяч человек при 12 орудиях, 120 пулемётах, 8 аэропланах. Группу поддерживал отряд броневиков. Командовал десантом генерал С. Г. Улагай [18] . Улагаевскому десанту вначале сопутствовал некоторый успех. Но вскоре продвижение его застопорилось контратаками красных. Часть казачьих станиц встала под знамёна белых. Но массового восстания против большевиков, на что рассчитывал Врангель, не произошло. Красная армия к тому времени была уже достаточно сильна, и в дело были брошены резервы. В том числе и сводная 2-я Московская курсантская бригада. Она состояла из курсантов, прибывших в Москву из Твери, Рязани и других городов. Костяк её составляли слушатели различных курсов, находившихся в самой Москве.

Из «Воспоминаний и размышлений»: «В середине июля курсантов спешно погрузили в эшелоны. Никто не знал, куда нас везут. Видели только, что едем в сторону Москвы. В Москве курсы сосредоточили в Лефортовских казармах, где уже были расквартированы тверские и московские курсанты. Нам объявили, что курсы войдут во 2-ю Московскую бригаду курсантов, которая будет состоять из двух пехотных полков и одного кавалерийского. Бригада будет направлена на врангелевский фронт. Мы получили всё необходимое боевое снаряжение и вооружение. Экипировка и конская амуниция были новые, и внешне мы выглядели отлично.

В Москве у меня было много родственников, друзей и знакомых. Хотелось перед отправкой на фронт повидать их, особенно ту, по которой страдало молодое сердце, но, к сожалению, я так и не смог никого навестить. Командиры эскадрона, часто отлучавшиеся по различным обстоятельствам, обычно оставляли меня, как старшину, за главного. Пришлось ограничиться письмами к знакомым. Не знаю, то ли из-за этого или по другой причине, между мной и Марией произошла размолвка. Вскоре я узнал, что она вышла замуж, и с тех пор никогда её больше не встречал».

Мария — это вовсе не та, которая совсем недавно выхаживала Жукова в лазарете. Не «гимназистка» Волохова. А другая, таинственная Мария, хозяйская дочь, из московского дома, где он когда-то, в другой жизни, работая в скорняжной мастерской и магазине дяди Михаила Артемьевича, снимал комнату. Судя по всему, встречи с ней он больше не искал.

Похоже, что пока на любовном фронте наш герой терпел поражение за поражением. Вначале Нюра Синельщикова из Стрелковки, а теперь Мария, которую, как ему тогда казалось, он тоже нежно любил.

Но судьба несла, уносила его к своим берегам, глубоко прорезая тот предначертанный, единственный путь и всё остальное делая второстепенным.

Конечно, в Москве хотелось повидать родню. О судьбе Александра он уже знал из писем младшего брата Михаила: Сашка добровольцем ушёл в Красную армию и погиб в бою под Царицыном. Михаил тоже на фронте, тоже в Красной армии и где-то воюет.

В начале августа 1920 года сводный курсантский полк сосредоточился под Екатеринодаром. Начались бои. Полк действовал в районах станиц Урупской, Бесскорбной, Отрадной, Степной.

Когда Улагай отступил обратно в Крым и на фронте наступило некоторое затишье, курсантов направили в Армавир.

Здесь у них приняли экзамены и зачислили командирами взводов. Большинство однокурсников Жукова были направлены в 14-ю отдельную кавалерийскую бригаду, по-прежнему занятую ликвидацией остатков улагаевских отрядов. Сюда же, в 1-й кавалерийский полк, попал и Жуков.

Чуть позже он узнал, что большинство его товарищей по Рязанским курсам, в составе сводного полка продолжавшие преследование отходящих войск генерала Улагая, попали в засаду в горах Дагестана. Многие были убиты, а другие взяты в плен и зверски замучены.

Из донесения командира 1-го кавполка начальнику штаба кавалерийской бригады 14-й стрелковой им. А. К. Стёпина дивизии о прибывших в полк командирах:

«…15. Георгий Константинович Жуков.

Род оружия — кавалерия.

На какую должность назначен — на должность командира взвода.

Год, месяц, число назначения — 1920 г., 19 октября.

С какой должности назначен и какие занимал должности в старой армии — в должности командира взвода, в старой армии вахмистр.

Краткая боевая характеристика и удостоение на высшую должность — в боевом отношении неизвестен, знания службы хорошие, исполнителен, член РКП».