Они и стреляли. Стреляли в воздух, пугая. Кто же будет в гражданских? Это потом называется - военное преступление. За это суд и долгое заключение. В том случае, если уцелеешь, конечно. Вон, толпа местных уже сзади поджимает. Они за своего парня порвут всех в клочки. И не спасет тебя то, что перед этим ты положишь человек десять или даже двадцать. Ни им, ни тебе от этого легче не станет.

– Отходим!
– командует капитан.

– Отходим!
– дублирует молодой лейтенант своей смене.

В колледже на кровати остался один человек. Вернее, уже не человек - тело. Ночью толпой навалились, подушку на голову, придавили. Все. Нет этого засланного казачка, что эпидемиями пугал и призывал ждать конца карантина.

Толпа с ревом рвет палатки и раскидывает лотки с инструментами, радостно поджигает временные казармы.

Машины с военными и врачами пылят вон из города.

...

– А, может, они все правы? Ну, сами подумайте, у нас же тут свободная страна? Демократия, так ведь? На каком основании мы тут ограничиваем их в личной свободе? Решения суда не было. Эпидемиологи пока ничего не обнаружили. Так может, все верно они бунтуют? А мы, выходит, совсем наоборот? Против демократии и свободы и либеральных ценностей?

Капитан насторожился, прислушиваясь

– Я не для того в университете учился, чтобы потом меня ставили в свой народ стрелять...

– Чего-чего? Кто это тут в свой народ стрелять собрался? Кому такую команду давали? Ты чего, лейтенант? На тебе погоны, ты у нас под присягой... Забыл все на свете? Включай мозги!

А военврач уже маску изолирующую натягивает - он первым понял, что лейтенантик-то кончился. Где-то ведь успел прихватить заразу. Где-то вляпался по самые уши. И хорошо, если он один.

– Сдать оружие!

– Ага, прямо вот сейчас, - лейтенант делает неприличный жест рукой.

– Арестовать его!
– командует капитан.

Солдаты неуверенно переглядываются. И тут уже лейтенант - это его смена, его взвод:

– Нет, уж. Все совсем наоборот. Арестовать его! И всех арестовать, кто причастен! Мы - с народом!

Капитана уводят. А военврач-то успел. Старый он, тертый, опытный. Пылит вдали зеленая машина.

– Догнать?
– спрашивает сержант, прищуриваясь на солнце, будто целясь.

– Не надо. Никуда он не денется от народного гнева. Выдвигаемся к городу. Мы должны защищать свой народ. Командуй, сержант.

– Есть! Батальон, стройся!

Колонна движется к городу:

– Мы с вами, - кричат из кузовов.
– Мы с народом!

– Ура!
– кричит народ.

Девушки кидают цветы.

Лето. Тепло.

...

В далекой столице на огромной карте генерал заштриховывает толстым маркером еще один район.

– Опаздываем. Опять и везде опаздываем. Ничего не успеваем.

– Может, выжечь все?
– буднично спрашивает адъютант.
– Поднимем авиацию...

– Поздно. Болезнь уже здесь, в столице. Не сдержали мы эпидемию в провинции. Надо успеть сообщить всем соседям: пусть закрывают границы. Тут мы не справились. Уходим. Есть еще чистые районы. Есть лаборатории. Есть, наконец, укрепленная база. Может, успеем хоть что-то, хоть как-то...

В двери ломятся здоровенные возбужденно матерящиеся десантники:

– Всем стоять! Именем народа - все арестованы! Да здравствует революция!

– - Заплати и спи спокойно

– Петр Иванович, что ли?

Откуда-то сбоку выскочил суетливый мужичок с сумкой через плечо. За ним маячили два угрюмого вида громилы с чем-то тяжелым в руках. Вроде дубинок, что ли. И кобура еще у каждого на виду.

– Ну, я...

Петр Иванович остановился в растерянности. Чего ждать? Сразу по голове? Или сначала врежут в живот, потом повалят, а потом будут долго и старательно возить в грязи прямо под окнами школы? Это была новая для него школа, новый для него город. Он никого еще не знал здесь и спокойно рассыпал честные, как он считал, отметки в журнал и дневники учеников. Вот, наверное, пожаловался кто-то старшему брату. Или даже отцу - мужичок этот выглядел лет на сорок.

– Нигматуллин?

Уф-ф... Отлегло. Не к нему, похоже.

– Нигматзянов я.

– Один хрен, что так, что этак. Учитель, правильно? Значит, тыща с тебя. По-быренькому - тыщу.

И мужичок расстегнул и раскрыл перед ним свою сумку, почти доверху наполненную купюрами.

– Не понял...

– Что тут непонятного, учитель? Зарплату получил? Плати налоги. Заплати - и спи спокойно!

Черт! Совсем забыл о зарплате в этой суете первых дней работы! Пусть там совсем немного еще - что там за неделю-то насчитали - но все же деньги какие-то.