– Не получил, - твердо сказал Петр Иванович и шагнул обратно на крыльцо школы.

В кабинете меланхолично смотрящего в экран компьютера директора он получил по ведомости свою зарплату за отработанную неделю, расписался, где указали. Только вышел на крыльцо - та же троица маячит.

– Ну, теперь-то уже получил? Тыща с тебя, Нигматуллин!

– Нигматзянов я.

– Какая, нафиг, разница, а? Слушай, ты нас тут не задерживай. Нам еще весь квартал идти - по каждому киоску стучать.

– А за что же с меня - тысячу?

– Блин... Нездешний, что ли? За все! Налог это, понятно? Подоходный и он же - подушевой. С учителей - по тыще. Плоская шкала, понятно?

– А вы кто, налоговый инспектор?
– неуверенно хмыкнул учитель.

– Пацаны, да он смеется! Гля!

– Нет-нет-нет!
– поднял руки Петр Иванович.
– Я тут вовсе приезжий, так что не в курсе просто. Так, значит, киоски... И учителя? Да?

– Все, приезжий ты наш человек. Все должны платить налоги. Закон такой. А кто не платит - тот потом все равно платит. Но гораздо больше. По другой шкале. Понял, нет?

– Я сегодня как раз урок проводил по налоговой политике..., - задумался Петр Иванович Нигматзянов, учитель общественных наук.
– Там еще рассказывал ученикам, что на налоги эти милиция содержится, а еще...

– Ты совсем лох, да? Какая тут, нафиг, милиция? Кто их здесь, блин, содержит? Кому они, волки, нужны? Город держит Петрович, ясно? И порядок весь - от Петровича. И школа эта твоя - от Петровича. Вот и ребята со мной - они тоже от Петровича. А я - кассир. И тоже от Петровича. Так что - тыща с тебя, учитель. И всем будет хорошо. И тебе, и мене, значит, и парням этим, и Петровичу, и всему нашему городу. У нас тут преступности никакой вовсе нет - потому что милиции нет. Ясно? Ну, быренько, быренько. Хватит тут разговоров - нам еще вон сколько киосков обстучать!

– - Кто отвечает за все

– Вашу повестку, пожалуйста! И паспорт тоже. Это для заполнения всех необходимых форм.

– А что случилось? Чего вдруг вызвали?

– Ничего не случилось. Не волнуйтесь. Все по закону. А закон - он не только карает, но и поощряет. И просто - ограничивает и направляет.

Сидящий за простым канцелярским столом чиновник с очень прямой спиной, как будто в специальном корсете, говорил негромко, четко, размеренно. Как врач-психиатр на приеме, который выдает справки на обучение или на оружие.

Оставалось сидеть и смотреть по сторонам. Хотя, смотреть было практически не на что. Портрет президента на стене за спиной чиновника улыбался мне с прищуром и каким-то намеком на некую с ним общность. Так улыбаются давно знакомые люди в толпе, когда нельзя просто кричать: привет, Саня, как дела, куда-откуда и так далее. А вот так, улыбнуться со значением, с прищуром, кивнуть - и уже понятно, что свои люди. Что виделись, знакомы, что отношения у нас хорошие. Что...

– Так. Прочитайте, пожалуйста, проверьте тщательно все графы, сверьте с документом, - чиновник оторвался от своей работы и протягивал мне какую-то бумагу, испещренную голограммами защиты и просвечивающую водяными знаками.

– Да ладно, - сказал я.
– Что я вам, не доверяю, что ли?

– Вы что?
– неподдельно удивился чиновник.
– Причем здесь доверие? Это же государственное дело!

Слово "государственное" он произнес так, что даже дух перехватило. И глаза этак - чуть кверху. И потом головой... Мол, понятно, да? Это не игрушки.

Так. Так.

Я читал, сверяя с паспортом. Есть такая привычка у меня, да и у многих, наверное. Дали читать, попросили сверить - вот и сидишь, сверяешь. Даже как-то стыдно, что ли, как с маленьким.

Все мои данные были записаны правильно.

– Ну, тогда вот тут распишитесь. И еще вот тут, - чиновник показал, где надо расписаться на этой красивой бумаге, а еще подложил мне под руку толстую книгу, криво разграфленную шариковой синей ручкой. Там тоже была моя фамилия и паспортные данные. Стояла сегодняшняя дата. И было место для подписи.

Ну, а кто бы не расписался в такой ситуации? Вот вы бы не стали расписываться, раз стоит ваша фамилия и место есть для подписи?

– Так, так и так. Ага. Все в порядке. Это нам, - потянул он к себе тетрадь.
– А это - вам.

– И что это?

– Так вы за что расписывались? Даже и не прочитали, что ли? Вот народ пошел... Ничего не боится! Просто дети.

Только теперь я обратил внимание на плотный текст черным по голубому под моей фамилией на роскошном бланке. Там было написано... Там было написано...

– Извините, я очки...

Очки я не ношу постоянно. Обычно только по утрам да иногда вечерам, когда глаза еще не проснулись по настоящему или когда уже устали на работе. А так-то и читаю я и смотрю вокруг без очков. Но в данном конкретном случае показалось, что плохо разбираю.