Шрифт:
– И вы говорите, что Эдгар был убит из него?
– Полиция думает, что да.
– Сколько в нем было патронов, когда его нашли?
– Ни одного. Все отпечатки пальцев были стерты, но полиция утверждает, что стреляли из него недавно. И я должен согласиться с этим. Я всегда держал оружие в образцовом порядке. А тут револьвер был без патронов и нечищеный. В стволе видны следы пороха.
– Плохо, Эддисон, – медленно произнес Мейсон.
– Плохо?
– Очень плохо.
– Мистер Мейсон, – заговорила Лоррейн Феррел, – но ведь вы же не думаете, что Джон Эддисон мог…
– Я так не думаю, но так может думать полиция. Так могут думать присяжные, – сказал Мейсон.
Наступило напряженное молчание. Мейсон поднялся со стула.
– Ну что же, я попытаюсь сделать все, что смогу, а пока приведите свой стол в порядок. Вас должны арестовать еще до полудня. Когда вас арестуют, ничего не говорите. Не говорите ни единого слова. Понятно?
– Точно, Мейсон, но мне ведь придется объяснить некоторые вещи.
– В этом случае вам придется объяснить все вещи.
– Что же делать?
– Молчать. Сможете? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Так я и думал, – сказал Мейсон и вышел из кабинета, оставив Эддисона и Лоррейн одних.
Глава 10
В восемь часов утра Мейсон застал Пола Дрейка за чтением доклада. Чашки и тарелки, сгрудившиеся на другом конце стола, свидетельствовали, что его завтрак состоял из тостов и кофе. Одной рукой Пол перелистывал страницы доклада, другой держал электробритву, водя ею по запрокинутой шее.
– Привет, Перри. Как дела?
– Это я пришел узнать у тебя, как дела.
– Понятно. С чего начнем?
– С Эддисона.
– Эддисон влип. Полиция нашла пистолет. Полагают, что из него было совершено убийство. Калибр 38. Феррел убит из 38-го калибра. Стреляли из него недавно, но патронов не осталось. Положим, пистолет выбросили. Когда бросали, деревянная рукоятка ударилась о камень, на ней остался след от удара. Судя по отколовшемуся куску, по отметине на камне, по царапине на металле, бросили пистолет с силой.
– И что?
– Проверили номер оружия. Оказалось, оно принадлежит Эддисону. У полиции сразу же возникло множество идей.
– Ты уверен, что убийство совершено из пистолета 38-го калибра?
– Конечно, уверен. Они же измерили отверстие в оконном стекле – 38-й калибр. Кусок стекла с дыркой и расходящимися трещинами они взяли как вещественное доказательство.
– А пулю нашли?
– Насколько я знаю, пока нет. Хирург, наверное, в эти самые минуты делает вскрытие. Должен найти. Рана в голову. Не сквозная.
– Что еще нового?
– Виделся с сержантом Голкомбом.
– И что?
– Все выспрашивает, как я узнал о подделке чеков. Говорит, что Эрик Хенсел шантажист, но думает, что вся история подстроена, чтобы избавиться от шантажиста, который докучал вашему клиенту, Джону Эддисону.
– И что ты ему ответил?
– Сказал, что об отношениях Эддисона и Хенсела ничего не знаю.
Мейсон молча кивнул.
– Конечно, все это дело с убийством хорошо продумано, – продолжал Дрейк. – Смотри, Мейсон, ты можешь влипнуть в дрянное дело.
– Мне приходится вести множество всяких дел.
– Этого ты мне можешь не говорить. У меня у самого множество дел. Я все же кое в чем разбираюсь.
– Сейчас разберешься еще лучше. Миссис Лаура Дэйл – мать Вероники Дэйл. Вероника сейчас работает в универмаге Эддисона на Бродвее. Мне нужны исчерпывающие данные о них обеих, особенно о миссис Дэйл.
– Ладно, – сказал Дрейк устало. – Через пятнадцать минут мои люди примутся за работу.
– Все должно быть сделано очень аккуратно, – добавил Мейсон. – Женщины не должны знать, что ими кто-то интересуется.
– Не беспокойся, – заверил Дрейк, – я знаю, чем это пахнет.
– Отлично. А теперь, Пол, выслушай меня очень внимательно. Я хочу, чтобы ты хорошенько запомнил, что я скажу. Тогда ты поймешь то, о чем я промолчу.
– Говори.
– Итак, слушай и никому об этом ни слова. Эддисон подобрал Веронику Дэйл на шоссе, где она ждала кого-нибудь, кто бы ее подвез. Эддисон доставил ее в город. Она показалась ему юным невинным созданием. Таким, каких теперь больше не водится. Она выглядела воплощением ангельской чистоты, героиней старинного романа.