Потом начался обзор происшествий.

– В доме N 70 по проезду Шокальского произошло возгорание квартиры, – бодро звучал голос за кадром. – Проживавшая в квартире пенсионерка девяноста двух лет после злоупотребления спиртными напитками закурила в постели, в результате чего произошло возгорание ватного одеяла. Пострадавшая доставлена в приемное отделение Института скорой помощи имени Склифосовского.

Смагин слушал вполуха, раздумывая: окликнуть Олю или нет, как вдруг прозвучала знакомая фамилия.

– Известный банкир Свистунов, против которого возбуждено уголовное дело по обвинению в мошенничестве, сегодня не явился на очередной допрос в прокуратуру. Если вам известно о местонахождении гражданина Свистунова, чью фотографию мы сейчас показываем, просьба сообщить по телефону…

Смагин увидел, что Оля насторожилась, но вопрос, который она задала дежурному, оказался совсем неожиданным:

– Послушайте, а почему «капитан»? Ведь Насильников – майор.

Дежурный опешил.

– Насильников?!

– Ну да. Ведь он же ваш начальник?

– Никак нет. У нас начальник – капитан Хохлачев. А Насильников – "оборотень в погонах", сейчас он под следствием.

– Тогда кому же я деньги плачу? – простодушно удивилась Оля.

С окончанием этой фразы (случается же такое!) в дверях появился Хохлачев.

– Да вот же он! – воскликнула Оля, и по лицу Хохлачева стало видно, что тот все понял.

– Вот кто за спонсорскими взносами каждый месяц ходит!

Оля встала и двинулась на Хохлачева.

– От Насильникова, говоришь? Ну, прохиндей! Обвел дуру вокруг пальца!

– Да вы что? Я вас впервые вижу!

Не случись разоблачения прилюдно, Хохлачев что-нибудь придумал бы… А так…

– Гражданка, сядьте! – строго приказал он и, видя, что Оля не останавливается, перешел на крик:

– Чибисов! Изолируйте эту ненормальную!

Наступая, Оля держала сумочку в поднятой руке, Хохлачев пятился, а Чибисов и милиционеры стояли столбами, оцепенело взирая на происходящее.

В «обезьяннике» заволновался народ. Потускнели лампочки – так перед ненастьем меркнет свет, воздух стал по-грозовому тяжел, и тогда… зазвучал Государственный гимн!

Все замерли, повернувшись на звуки музыки: поджарый сиделец в лыжной шапочке суетливо пытался откинуть крышку своего ожившего мобильника. Наконец, он поднес трубку к уху и через секунду изумленно вскинул брови:

– Хохлачева!

– Кто? – спросил капитан.

– Не знаю…

Хохлачев, поразмыслив, осторожно взял протянутый ему телефон.

– Слушаю…

Дальнейшее не повергло в шок только Смагина, поскольку при аналогичном действе он однажды уже присутствовал. Хохлачев, в отличие от Насильникова, сплясавшего матросский танец «Яблочко», проникновенно исполнил романс "Утро туманное". Закончив пение, капитан окинул всех грустным, со слезой взглядом и негромко произнес:

– Чибисов, выпускай всех…

За дверями отделения Смагин и Оля столкнулись нос к носу.

– Алеша! И ты здесь был?

– Был.

– Что все это значит?

– Ты имеешь в виду закон, который мы с тобой нарушили, или тенора Хохлачева?

– Конечно, певуна этого… Честно говоря, никак не могу в себя придти. Это что? Мгновенное помешательство? И кто ему позвонил? Леша, ты понимаешь хоть что-нибудь?!

– Конечно. Это, Олечка, обыкновенная чертовщина. В условиях идиотизма нашей жизни… Тебя-то как загребли? Ты, вроде, всегда с охраной…

– Да на минутку выскочила из машины… в аптеку… ну, в общем, понимаешь… Не с охраной же за этим идти. А аптека оказалась закрыта. Другая – за углом, метрах в пятидесяти. Вот по пути туда меня и схватили. Слушай, какой урод этот закон придумал?

Смагин виновато потупился:

– Его, думаю, не сегодня – завтра отменят.

Они почти дошли до улицы, когда в воротах появилась знакомая Смагину "канарейка".

– Леша, смотри! – схватила его за рукав Ольга.

В набитой битком машине распластанный лицом по стеклу ехал… Свистунов. Взгляд его был пуст, как у рыбы. Судя по всему, банкир находился в прострации.

– А этого какими судьбами? – удивился Смагин. – Наверно, по розыску задержали.

Оля хмыкнула:

– Кажется, я догадываюсь, почему он здесь. У Свистунова офис недалеко от прокуратуры, на той же улице. Вот его и сцапали, когда он на допрос шел… Придурки…Наверняка кричал им, что в прокуратуру идет!

Оля помолчала.

– Знаешь, дела у Свистунова совсем неважные.

Этот новый Генеральный прокурор серьезно за него взялся. Да и вообще за всех нас. Так ты скоро без заказов останешься… Стой!