Нет ничего из этого сущего.

Нет ничего.

Только песок.

Только свет.

Только любовь.

И он вновь растворился.

Вновь пропал храм.

Я снова лежал на дне лодки.

Неширокая река несла ее.

Несла среди густых деревьев.

Среди пахучих лесных трав.

Я поднялся.

Облачный в тяжелые рыцарские латы.

Я опирался на бывалый меч.

Передо мной же был сундук.

Сундук с заветным Граалем.

Великой тайной.

Великим даром.

Я снова увидел себя со стороны.

Огромного рыцаря вылавливающего из лодки.

Волокущего сундук в чащу леса.

Неуклюже забирающегося в земляную пещеру.

Вот сундук водружен на свой подземный пьедестал.

И тот самый рыцарь своим мечем обрушивает вход.

Обрушивает его, погребая себя вместе с ним.

Он знал куда шел.

Он верил.

Но прежде этого он любил.

Он возлюбил людей.

Он возлюбил мир.

Он возлюбил жизнь.

Он возлюбил себя.

Он возлюбил Творца в себе.

Он возлюбил Творца.

Мои ноги омывались холодной водой.

Мои мысли были глубоко под ней.

В самой бездне сознания.

В самой бездне души.

Я сидел на берегу реки.

На берегу реки по которой когда-то проплывал этот

рыцарь.

На берегу реки скрывающей тайну Грааля.

Тайну веры.

Тайну любви.

Из тумана вод выплыл храм.

Он был похож на замок.

Он был замком.

Его тяжелые врата отворились.

И я шагнул в воду вновь.

Монах был тут.

Он ждал меня.

Я стоял у окна.

Я смотрел в него.

Иссохшее русло реки.

Высохший лес.

Песок вместо воды.

Это я видел перед собой.

Это все, что осталось от места того.

Нет больше рыцарей.

Нет больше леса и реки.

Нет больше той пещеры.

Монах подошел к окну.

Монах подошел ко мне.

– Видишь это.

– Это все, что осталось от той тайны.

– Нет больше тех, кто ее охранял.

– Нет больше тех, кто ее искал.

– Нет больше тех, кому она предназначалась.

– Нет больше тех, для кого она была тайной.

– Но осталось незримое.

– Исчез ли Грааль?

– Нет он здесь.

– Он вечен как вечна твоя вера.

– Он есть любовь.

– Ничего не имеет смысла.

– Ничего не имеет вечной жизни.

– Ничего и нет.

– Но он есть.