– Я предполагал, что роды тебя утомили. Может поспишь, отдохнёшь? Уверен тебе будут снится сказочные сны.

Она устало улыбнулась. Её всегда восхищала его манера шутить, шутить, когда она спрашивала о совершенно серьёзных вещах.

– Мы такие ветреные, непостоянные в своём образе жизни, что мы можем ей предложить?

Он крепче сжал её сухую ладонь.

– Мы с тобой не бедны, Дженни. Можем предложить ей нашу любовь. Наше время.

Увидев, что она закрыла глаза, он продолжил говорить шёпотом.

– С её появлением наша жизнь стала намного богаче. Да, она будет орать не своим голосом посреди ночи, её нужно кормить и купать, играть с ней, носить на руках. Мы справимся. Мы будем её любить так, как любим жизнь, а возможно во много раз больше.

И они сдержали своё обещание. Они любили её, любили, как могут любить только те, кто дарит нам жизнь, кто дарит нам свободу, свободу быть собой, так как в нас они видят подтверждение великой любви, а не своё продолжение. У всех нас есть только время и когда оно подойдет к концу, ни о каком продолжении не может быть и речи, кулисы закроются, уставшие актеры разойдутся по домам, зал опустеет…до следующего спектакля.

Склонившись над детской кроваткой Дженни позволила своим мыслям хаотично заполнять пространство больничной палаты.

«Похожа ли она на меня? Мне бы этого не хотелось. Нет. Не то, чтобы я себе была не по нраву. Едва ли в таком возрасте можно уловить хоть какую-то долю сходства. Она прекрасна. Она скорее похожа на себя».

Не отрывая от нее взгляда я от всей души желала, чтобы эта жизнь, которая набирала силу прямо сейчас, передо мной, всегда оставалась похожей на саму себя, всегда оставалась собой.

Дети – воплощение любви. Согласна, не всегда. Сколько нас появилось на свет благодаря случаю, обстоятельствам, которые едва можно назвать благоприятными. Рожденные из-за мести, чтобы удержать, сохранить давно распавшуюся семью, чтобы было кому подать стакан воды в старости, чтобы стать инструментом, умело играющим под палочку дирижера-родителя.

Сколько нас появилось просто потому что ежедневная скука сжирала заживо и кто-то нуждался в развлечении, игрушке, смысле жизни.

Сколько нас появилось просто потому что пришло время, потому что потом будет поздно, потому что часики неустанно тикают.

Сколько бы нас не было – нам всем повезло – мы родились, нам была дарована жизнь. Причины не имеют значения, они остались в далеком прошлом.

Наша девочка появилась от избытка чувств. Источник нашей любви стал велик, мы так заботились о нем, питали его уважением, пониманием, ежедневной заботой друг о друге и свободой, безграничной свободой. Однажды произведенной любви стало больше, чем мы могли потребить.

Эти двое были другими. В этой крошечной девочке они видели не себя, они видели новую, неповторимую и такую не похожую ни на кого жизнь. Она била в ней живительным ключом, его звук размерено был слышен в области грудной клетки. Они знали, что любовь – это единственное, что они могут ей отдать, отдать, не требуя ничего взамен. Они знали, что она дана им на время, поэтому его нельзя было терять, упускать, ссылаясь на занятость, бегая на работу, вечно ворча на его нехватку. Время – единственное, что они готовы были потратить. Потратить на то, чтобы заботиться о ней, чтобы смотреть, как она растёт, чтобы навсегда сохранить в чемодане воспоминаний её первую улыбку, первое узнавание, неловкие шаги, попытки и падения, упорство и победы. Они знали, что придёт время и она уйдёт, уйдёт, чтобы никогда не вернуться и они отпустят её без тени сожаления, без глупых упрёков, без осуждения. Отпустят, чтобы она продолжала любить, жить, быть свободной, чтобы её не терзало чувство вины, чтобы она была счастлива.

Они знали, что в этот весенний день благодаря силе чувств, родилась новая жизнь. Они не станут воплощать посредством этого ребёнка свои несбывшиеся мечты, таковых просто нет, эти двое были яростными мечтателями, они всегда действовали сообща и у мечты просто не было другого выбора, после шуточной игры в прятки, она сдавалась. Она воплощалась в их жизнь, наполняя её светом.

Они не станут загонять её в рамки, не возьмутся обрезать крылья, не повяжут на глаза, зудящую повязку, кишащую различными мнениями, убеждениями и правилами. Они позволят ей быть собой, всегда, при любых обстоятельствах. Они научат эту малышку слышать свой внутренний голос, доверять ему, избегая «добрых» советов из вне. Они покажут, что своя жизнь лучше и полнее, чем чужая.

У них не было своего дома, вернее не было четырёх стен, скрипучих дверей и крыши, протекающей каждой весной и требующей ремонта. У них не было комнат, обставленных по всем правилам, потёртых ковров и несчётного количества безделушек, собирающих пыль и требующих постоянного внимания, другими словами ежедневного ритуала, когда вы с важным видом проходитесь вдоль комнаты, помахивая специальным веничком, сметая пыль сегодняшнего дня с одного места на другое. Пыль ушедшего навсегда времени, которое вы потратили на ерунду.

Эти двое были другими. Чувство дома было у них внутри. Они возили его с собой, как дополнительный чемодан, в который сложили только приятные воспоминания, ассоциации, всё, что можно назвать или охарактеризовать, как дом. Запах черничного пирога зимним воскресным утром, пляшущий огонь в старинном камине, запах недочитанных книг, синие васильки, растущие под окнами кухни, лукошко с грибами, собранное на прогулке, тёплые, редкие объятья, голоса, эхом звучащие в сердце, детские и взрослые мечты.