Сражающиеся твари проявили небывалое рвение и боевой кураж: войска противников не сблизились и на льюмил, когда схватка в небе была почти закончена. Над холмом не осталось никого, за исключением пары десятков особенно упорных драчунов, продолжавших рвать друг друга клювами, когтями и зубами. Как и предсказывал Ргол, в незамысловатой лобовой схватке противники стоили друг друга – она закончилась ничьей, и не было никакого резона думать, что стычка людей будет иметь иной результат. Полчища демонов превратились в разрозненные кучки побитых, не желающих больше сражаться существ, которые удирали с места сражения. Лишь один орел, испачканный кровью, спикировал было на вырвавшихся вперед кочевников. Те не успели как следует испугаться, потому что Сорген заметил врага издалека и метнул молнию, стоило только птице сложить крылья. Под дождем из опаленных крыльев и кусков обугленной плоти большинство «смельчаков» перетрусило и поспешило вернуться в гущу остальной орды.

Впереди, у кромки катящегося вперед тумана, замелькали крошечные огоньки и протянулись тоненькие цепочки молний. Видно было, как между редкими группами кустов мечутся темные фигурки лучников и Огненных братьев. Внезапно завыл ветер, холодный и яростный. Клубы тумана вздрогнули и, будто испугавшись, отпрянули назад, на запад. Лишенные волшебного покрывала, вражеские стрелки и боевые маги стали похожими на тараканов, которых застигли на кухне. Они тоже стали суетливо метаться под взрывами огня и жалами молний, но потом собрались и дали Черным отпор. Сражение вступило в новую фазу.

Тем временем, Сорген увидел над Мешком пять больших красных шаров. Взмахом руки и криками он приказал кочевникам прибавить ходу. Они понеслись вскачь, сотрясая луг топотом тысяч коней и выбивая в воздух обильную росу. Фигурки противоборствующих стрелков и магов вырастали стремительно, достигнув размеров в полпальца. Туман бушевал, клубился за их линиями, в попытках двинуться дальше – но непрекращающийся ветер не давал ему этого сделать. Внезапно, сквозь вой ветра донесся противный, тонкий свист. В грудь одного кочевника неподалеку от Соргена ткнулась стрела, но пробить бронзовую пластину она не смогла и отлетела в сторону. Кочевник дико завопил и едва не вылетел из седла, под копыта скакавших следом лошадей – но удержался.

– Ого! – воскликнул Лимбул. – Как они могли выстрелить так далеко?

– Волшебство! – ответил Сорген. Сосредоточившись, он прикрыл отряд наемников защитным пологом – впрочем, если стрелы заколдованы сильным волшебником, то они могут пробить и его. Небо над головой стало зеленоватым из-за выросшего впереди и сверху воздушного щита. Через некоторое время из кучки кустов впереди выскочил человек в блестящей кольчуге и с отчаянным возгласом выстрелил в надвигающуюся конницу из арбалета. Стрела скользнула по краю зеленого неба и ушла далеко в сторону, никому не причинив вреда. Термез, скакавший со своим арбалетом в руках, с хохотом выстрелил в ответ. С расстояния в двадцать саженей, на скаку, наемник не промахнулся. Враг, дернув в воздухе ногами, улетел обратно в кусты. Несколько кочевников, ринувшихся на стрелка в надежде зарубить его, разочарованно завыли.

Сразу после этого на пути стали попадаться следы недавнего сражение передовых цепочек армий. Трупы и раненные, которые пытались найти спасение от смертоносных копыт орды. Вот тсуланец с торчащим из затылка острием стрелы висит на кусте, а невдалеке лежит другой, без головы и руки – вместо них остались только черные головешки. Дальше в пятне обугленной травы корчился вражеский колдун в меховой шапке с поломанным пером цапли. Он сложился пополам, сжимая руками засевшую в брюхе стрелу, и был мгновенно растоптан кочевниками.

Затем путь войску преградила глубокая балка, тянущаяся почти строго с юга на север. Ход пришлось сбавить, спускаясь вниз, к ручью, который тек среди густых зарослей орешника и крыжовника. Лошади неохотно пошли вперед, но потом, когда через мешанину ветвей были пробиты несколько проходов, дело пошло быстрее. На этом берегу ручья Сорген обнаружил пятерых тсуланцев и одного селер ормана, уставшего метать молнии. Это был довольно молодой человек в простых одеждах, с бледным лицом и светлыми волосами. Он сообщил, что вражеские стрелки и волшебники отошли, пытаясь снова скрыться в тумане, но на лугу они оставили заслоны, чтобы встретить поднимающихся из балки Черных. Как раз в это время нестройными и редкими группами кочевники стали взбираться от ручья наверх. Навстречу им полетели стрелы, и теперь они уже пробивали кожаные и матерчатые доспехи всадников. Один за другим зазвучали вопли – страха, гнева, боли. Кони карабкались по твердому, поросшему бурой травой склону, а под копытами у них катились убитые и раненые. Мелькнула яркая молния, раздался хлесткий удар. Над ручьем, кувыркаясь, взлетела оторванная конская голова и еще какие-то куски.

– Всем остановиться! – закричал Сорген. – Эй, болваны, сомкните ряды, подтянитесь и используйте щиты.

Кочевники перестали рваться наверх и стали выстраиваться в некое подобие кривой шеренги вдоль ручья. Сверху по-прежнему летели стрелы, но они были редкими и чаще всего попадали теперь в щиты. Сорген яростно схватил в кулак соколиные глаза и потряс ими над собой, крича, что было сил: "Заргел!! Заргел!!". Поток стрел сверху тут же иссяк. Сорген помчался вдоль строя кочевников, словно пытаясь заглянуть по очереди в глаза каждому из них. Приподнявшись на стременах, он кричал:

– Слушайте меня, рожденные безногими овцами! Сейчас мы поднимемся наверх и увидим перед собой врага, потому как он уже не далее, чем в четырех сотнях саженей от нас. Вы все, как один, броситесь в атаку, и каждый, кто повернет, будет иметь дело со мной. Я уверен, кому-то покажется, будто это лучше, чем сразиться с Белым отродьем, но я смогу быстро вас разубедить, поверьте. Мне известно, что все вы тут хуже сырого кизяка, поэтому жалости не ждите. Помните об этом и постарайтесь быть хорошими воинами. Иначе вы будете мертвыми воинами… – с последними словами Сорген выхватил Вальдевул и поднял его в воздух. Набрав в грудь побольше воздуха, он вытолкнул из себя могучий рев: – Ву-ур-р-рр! ВВУУУУРРРРР!