– Ну… А Хак? – удивленно спросил Лимбул.

– Попробуй, заставь дурака, – отмахнулся Термез. – Он кроме Мастера никого не слушает. Убежал рыбу удить.

– Так давай с рыбой кашу…

– А он ее не наловил.

– Ну…

Сорген с кривой усмешкой слушал перебранку наемников, но потом она ему надоела. Он схватил Лимбула за плечо и повернул лицом к себе.

– Возьми вот этого порошка – он прочищает мозги с похмелья. Раствори его в воде и дай выпить Грималу, а то мы не дождемся, когда он наконец проспится.

– Стар стал боров, – не преминул буркнуть Термез, но никто не обратил внимания на его слова.

– Пусть принимается за работу – завтра в бой.

– Ага, все-таки… – воскликнул Лимбул, но Сорген успел заставить его прикусить язык подзатыльником.

– Слушай, что тебе говорят старшие, мальчишка. Об этом не орут во всеуслышанье, а делают дело молча. Ты все понял?

– Да, Мастер! – Лимбул скривился, потирая затылок. – А как насчет каши и Хака?

– Он занят. Каша от вас не убежит.

… Слабое солнце медленно карабкалось на небосвод где-то далеко на востоке. Над землей снова вставали плотные стены тумана, на сей раз не смешанные с дымом костров: все они были давно потушены. Тьма неохотно отступала, цепляясь кривыми черными пальцами за складки местности, дрожащие на ветру рощи. Лишь над рассветным горизонтом разлилось мутное серо-розовое пятно света, болезненное и слабое.

Над туманом, в плотной до сих пор темноте, десятками пролетали демоны; их крики и хлопанье крыльев походили на звуки, издаваемые отправившейся на зимовку стаей гусей. Если всмотреться, то можно было различить отдельные тени: маленькие, мечущиеся в полете, словно летучие мыши, эзбансы, завывающие муэланы, которые походили на крылатых волков. Выше всех, закрывая редкие звезды огромными крыльями, парили трехголовые суйсы.

Сорген смотрел на движущееся войско с вершины холма. Заклинание позволяло ему довольно хорошо видеть в темноте, хотя туман при этом оставался преградой. Над клочьями застывшей в ложбинах пелены мелькали небольшие группы дайсдагов, Крылатых Воинов, гвардии Ргола. На груди у каждого была надета упряжь, держащая за спиной маленькие медные крылышки, волшебные амулеты, позволяющие дайсдагам летать не хуже птиц. Сейчас во главе этих «стай» стояли селер ормани, Младшие Братья Черных. Большая часть из них еще не выучилась достаточно, чтобы получить статус полноправного члена Теракет Таце – Сорген с усмешкой подумал, что иные из них обучались колдовству больше пяти лет – но были и такие, кто навечно задержался на побегушках из-за своей лености или тупости. Азы Боевой Магии – вот все, чем они могли похвастаться. В предстоящей битве на них всерьез никто не рассчитывал.

В самом тумане, бурлящем, колыхающемся, дрожащем, копошились длинные змеи огромных размеров. Они ползли сразу во многие стороны, будто бы покинув одно гнездо, где проводили зиму. Колонны тсуланцев, наиболее многочисленные, дисциплинированные и умелые воины, направлялись по восточному склону Мешка в центр будущего боевого построения. По пути они форсировали глубокий овраг с помощью нескольких мостов и устремлялись к широкому ровному лугу. Ядро Черной армии, ее туловище, к которому будут крепиться остальные отряды – меньшие, не такие значительные члены. Двадцать тысяч бронированных пехотинцев с длинными копьями и огромными щитами, ветераны длительных войн, которые вел их беспокойный господин на протяжении нескольких лет.

Впереди тсуланцев выдвигались редкие цепи стрелков. Большинство из них были вооружены арбалетами, но попадались также и лучники, и несколько Огненных братьев, Требисем ормани. Это были Черные колдуны из далеких западных краев, посвятившие себя служению огню и игнорировавшие все остальные стихии. В бою они могли оказаться очень полезными.

Справа от тсуланцев занимали позиции войска удельных князей – неоднородная группа, с трудом сохраняющая подобие строя. Испокон веков эти князья привыкли враждовать друг с другом; теперь им неожиданно пришлось встать на одну сторону. Только ожидание будущей славы и добычи, которые должны были затмить любые предыдущие достижения, позволяли им избегать ссор и стычек. Этот фланг внушал Рголу законные опасения, но воины у князей были стоящими, закаленными и умелыми. Перстенек не поскупился на деньги, вооружив каждого из двенадцати тысяч заново и одев в доспехи. Справа войска удельных князей упирались в обрывистый берег Эльга – широкой реки с быстрым течением, поэтому прикрывали их только с воздуха.

Фланг Соргена был открытым. Сразу за нестройной толпой кочевников, выливавшейся на луг слева от тсуланцев, расстилались покатые, заросшие кустарниками и небольшими рощами склоны холмов. С этой стороны резонно было бы ожидать атаки, а посему все свои резервы – пять тысяч конных тсуланцев и шесть десятков дро Ргол поставил именно на левом фланге. Впрочем, конные кочевники могли бы легко сманеврировать для отражения удара противника сбоку или с тыла, лишь бы им хватило на это смелости.

На пару льюмилов севернее отрядов Соргена, на опушке большого леса скрывались остальные кочевники и Земал со своими карликами, которых он называл Грязнулями. Это были, скорее, не резервы, а засадное войско. В зависимости от того, как пойдет дело, Ргол намеревался либо ударить этими силами в тыл пошедшего в обход противника, либо самому совершить обход их правого фланга. Северным отрядом кочевников командовал раздувшийся от собственной значимости Ямуга, а на помощь ему была отряжена Хойрада. Одной из главных ее задач было присматривать, чтобы кочевники не повздорили с Грязнулями. Последние были мрачными, молчаливыми человекообразными коротышками, которые не выносили насмешек над собственной внешностью и, особенно, над ростом. При случае Грязнули были не прочь убить человека и пообедать им, иногда без всякой причины, и даже их хозяин, Земал, никак не мог этому помешать, если не останавливал свои создания лично грозным окриком. Его одного на пять сотен Грязнуль явно не хватало.

Редко какой Грязнуля доставал человеку до подбородка – чаще всего они были ростом в три пятых или три четвертых сажени. Головы у них были чересчур большими для таких низкорослых тел, а густые черные бороды покрывали лица до самых глаз. Наружу торчали только кривые носы, а из столь же густых, грязных и черных шевелюр далеко выдавались кончики острых ушей. Еще каждый Грязнуля мог похвастаться бочкообразной грудью, руками, которые подошли бы и богатырю саженного роста, короткими кривыми ногами и ужасающим запахом. Воды эти карлики боялись так же сильно, как гневающегося Земала, а потому никогда в жизни не умывались.