— И как это понимать? — спросила у него, отшвыривая в сторону бинты и скрещивая руки на груди.

— Я думал, что забудешь, — усмехнулся тот. Если моя выходка его и удивила, то Саша быстро пришёл в себя. — Ты была вчера в таком состоянии, что даже странно, как ты успела заметить.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила ему.

— А что ты хочешь услышать?

Он издевается? А то не понятно.

— С чего вдруг у тебя такая бешеная регенерация? От раны не осталось и следа. И это ненормально. Кто ты такой, Переславцев? Ты, вообще, Переславцев? Или один из подопытных Альянса?

Я произнесла это на эмоциях, но неожиданно поняла, что это очень даже может оказаться правдой. И рефлекторно шарахнулась в сторону.

— Боишься, — кивнул мужчина, проследив за мной взглядом. — Но я действительно Александр Переславцев. Родился на Земле, жил десять лет на Эквей и три года путешествовал по Вселенной.

— Это Альянс? Это они сделали?

— Сделали что? — мужчина непонимающе приподнял бровь.

Но меня сложно было запутать, потому что я знала, что права.

— Изменили тебя.

— Я не понимаю, о чём ты.

— О твоей бешеной регенерации, — процедила я.

— Это всё из-за лекарства, которое ты мне дала.

Мужчина обогнул меня и подошёл к столику, на котором стояла знакомая бутылка виски.

— Никакие лекарства не могут так ускорить заживление тканей. Ведь прошло чуть больше суток.

— Кать, ты сама не знаешь, о чём говоришь, — ответил Переславцев, наливая в стакан янтарную жидкость.

— Я? А тебе не кажется, что ты мог бы придумать оправдание получше?

— Тебе налить? — совершенно невозмутимо спросил он, игнорируя моё замечание.

Меня передёрнуло, а во рту снова возникло это неприятное ощущение.

— Нет.

— Мне вчера показалось, что тебе понравилось виски.

— Тебе показалось. Не переводи разговор в другое русло, Переславцев!

Но разве он слышал.

— Знаешь, когда ты пришла, я уже подумал, что ты решила сделать вторую попытку, — произнёс он, сделав первый глоток и даже не поморщившись. — Знаешь, я почему-то был уверен, что ты не станешь прятаться по углам, заливая всё слезами. Ты по натуре боец, Кэтти. Поэтому и начал готовиться ко второму раунду.

У него всё-таки получилось сбить меня с мысли.

— И как? Успешно?

— Хочешь со мной это обсудить? — криво улыбнулся он, присаживаясь в кресло. Мне он сесть не предложил, и я была вынуждена стоять. — Отлично, давай обсудим.

От его взгляда мне захотелось выбежать вон и запереться в своей каюте. Но я также понимала, что именно этого он добивается — пытается вывести меня из равновесия, заставить отступиться и отказаться от цели.

— Давай обсудим, — эхом повторила за ним, понимая, что это только начало и дальше будет только хуже. Поэтому вскинула подбородок и сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— С чего вдруг тебе пришла в голову мысль прыгнуть в мою постель?

Как же обидно и больно звучали эти слова.

— А что в этом необычного? — как можно нейтральнее отозвалась я. Словно каждый день обсуждаю интимную сторону своей жизни с мужчиной. — Вполне нормальное желание. Мужчина, девушка, замкнутое пространство. Мне кажется, созданы отличные условия для… контакта.

— Контакта? — фыркнул тот. — И моё мнение опять не учитывается.

— Отчего же, учитывается. Я же не привязала тебя к кровати и не изнасиловала. Мы разговариваем.

— Думаю, вчера до этого могло дойти. Ты была очень настойчива и даже немного агрессивна.

— А ты маленький мальчик, на которого напала восемнадцатилетняя тётка, — фыркнула в ответ. Стоять было неудобно и неуютно. Ощущение провинившейся школьницы не проходило, а, наоборот, усиливалось с каждой секундой.

— Кать, поверь тебе это не надо.

— Не надо что? — я сделала невинное лицо и захлопала ресницами.

— Лезть в постель к первому встречному только потому, что надо.

— Причём здесь надо? Мне просто хочется.

— В тебе говорит обида. Потом будешь жалеть.

— Сомневаюсь. Я отдаю отчёт своим поступкам.

— Хочу тебя огорчить, Кэтти, но в первом сексе нет ничего романтичного. Совсем. Тебе будет больно. Очень больно, даже кровь пойдёт, — хладнокровно произнёс он, рассматривая коричневую янтарную жидкость в бокале. Кубики льда мелодично звякнули. — Хочешь знать, что будет дальше? Я стану до синяков сжимать твоё тело, вдавливать в кровать, и всё это будет сопровождаться неприятными звуками и моим хриплым дыханием. Вполне возможно, что боль никуда не денется, наоборот, она может и усилиться, когда я ускорю темп… Тебя еще не затошнило? Мне продолжить или хватит?