Я завертела головой и захрипела, пытаясь закричать. Но не выходило.

Каким-то чудом ему удалось меня поймать, сграбастать в свои объятия, несмотря на то, что я отчаянно сопротивлялась — пиналась, кусалась, дралась и вертелась, пытаясь вырваться на свободу.

Не дал. Еще сильнее прижал к себе, усадил на колени и принялся гладить и что-то шептать, пока я ревела в три ручья и тряслась от пережитого шока.

— Прости… прости, пожалуйста… Катя… девочка моя… прости… я не знал… думал — кошмар… прости меня, — доносился его шепот, и я невольно затихла, вслушиваясь в его интонации и как воск плавясь от осторожных прикосновений.

Потом появились невесомые поцелуи в макушку, которые совсем скоро опустились, касаясь виска, закрытых глаз, мокрых щек, пока не накрыли припухлых губ.

Эти прикосновения трудно было назвать поцелуями, уж слишком легкими и быстрыми они были. Но внезапно всё изменилось. Поцелуй стал именно поцелуем — тягуче сладким как сироп, нежным, воздушным и таким ласковым, что я забыла обо всём на свете. Нежные поглаживания сменились крепкими объятиями и жадными прикосновениями.

Я сама обо всём забыла, цепляясь за него, как за последнюю соломинку утопающий, запускала пальцы в короткие волосы и дрожала от огня, который уже полыхал внизу живота.

И внезапно всё прекратилось.

Недоуменно нахмурившись, я открыла глаза, чтобы наткнуться на внимательный взгляд шоколадных глаз.

О нет, опять?

— Больно? — неожиданно мягко спросил он, проводя подушечками пальцев по моей щеке.

— Н-нет, — запинаясь, пробормотала я, совершенно ошарашенная его обращением. Ведь ожидала чего угодно, но только не этого. Может, он еще спит? Или я уснула? И это мне всё снится?

— Как ты тут оказалась? — обвинения в голосе не было, но я всё равно немного напряглась, готовая отразить любое обвинение.

— Проснулась и услышала стоны. Ты метался в бреду и что-то шептал. Я испугалась, решила, что ты заболел. Коснулась лба и… вот.

Пальцы нежно коснулись шеи, рассматривая её в свете одинокой лампы.

— Синяки останутся. Надо будет смазать их специальной мазью. Прости. Это был кошмар. Я не хотел…

— Знаю, — перебила его, коснувшись пальцем его губ. — Ты не виноват.

— Я чуть не убил тебя.

— Но не убил же, — я невольно повторила фразу, которую он мне сказал, когда собирал бомбу в рубке.

Сидеть у него на коленях было приятно и очень комфортно, но я со страхом ждала того мгновения, когда Александр одумается и велит мне вернуться к себе. А я так этого не хотела.

Но Саша продолжал сжимать меня в объятиях и просто рассматривать.

— Что мне с тобой делать? — неожиданно хрипло спросил он.

— Не знаю, — прошептала в ответ, зачарованная тембром его голоса.

— И что делать с собой?

— Варианты?

Усмехнулся, и в глазах замерцали такие знакомые озорные блики, от которых у меня всегда перехватывало дыхание.

— Как ты посмотришь, если я начну тебя соблазнять?

— О-о-о-о, — только могла пробормотать я, чувствуя, как его пальцы медленно скользили по ноге всё выше, рисуя непонятные узоры на лодыжках и бёдрах, выводя какие-то символы на спине, а потом ласкали кожу на затылке, зарываясь в волосы.

И тут произошло нечто невероятное. Вместо того чтобы отдаться чувствам, которые уже бурлили в крови, я решила немного прояснить ситуацию. Лишь для того, чтобы потом не было обидных слов, что озабоченная нимфетка пришла в чужую спальню, соблазнила его и изнасиловала.

— Саш, ты уверен?

Господи. Какой бред. Это он должен меня спрашивать, а не я. Кто из нас невинная дева, а кто опытный соблазнитель?

Ответом мне был хриплый смех и поцелуй, который был дороже всех слов на свете.

Это было как танец.

Я долго не могла найти слов, чтобы описать то, что происходило между нами ночью в расщелине в спящем корабле на дне бесконечного океана Эквей. А потом просто осенило — танец.

Плавные движения рук, такие томительно-медленные и нежные прикосновения губ. Никакой силы и грубости, только сводящая с ума мягкость.

Подушечками пальцев коснуться обнажённой кожи, очерчивая плавные линии мускулатуры, зарыться в шелковистые волосы и пить его дыхание, как самый сладкий нектар.

Оторваться на мгновение… Застыть… Глаза в глаза. Видеть отражение бушующего пламени своей души в его голодном взгляде и медленно плавиться уже и от его чувств.

И снова касаться, гладить и ласкать, не в силах противиться желаниям и чувствам. Но при всём этом мы не спешили. Каждое движение было чётким, верным и таким правильным.