— Лиззи?

— М? — отозвалась она, не открывая глаз и продолжая мурлыкать песенку с довольной улыбкой чеширского кота. Хотя, если и сравнивать эту великолепную женщину с семейством кошачьих, то не иначе как гепард или пантера. Настолько она была изящна и грациозна, даже в такой абсолютно непринужденной позе и обстановке.

— Вы дышите…

Она удивленно приоткрыла левый глаз и, смерив меня ехидной ухмылкой, закрыла обратно.

— Насколько могу судить по наружному осмотру — ты тоже.

— Да нет, вампиры… но вы же мертвы. Почему вы дышите? А если вас задушить?

Мелодичный звонкий смех на секунду повис в машине, но тотчас же растаял. Женщина прекрасно понимала, что в вопросах вампиров я не была подкована и, казалось, ей было интересно и даже любопытно посвятить меня в некоторые аспекты своего бытия. К счастью, она была куда более разговорчива, чем Александр.

— Да, мы дышим. И, не поверишь, наше сердце даже бьется! Не так сильно и не так часто как у людей, но ударов с десяток за один вамдень можно насчитать.

Признаться, я была несколько обескуражена. Вампиры дышат, да еще и сердце у них бьется…, но ведь они же умерли, как все такое возможно?

— А что ты хотела? Если бы не кислород и не сердце, то наша кровь давно бы сошла в ноги, накопилась бы в органах и чем бы мы отличались от настоящего трупа? Так за жертвами не угонишься, — картинно выставив клыки, Лиззи мне подмигнула. — Удар сердца взбивает нашу кровь и заставляет ее сделать круг по организму, разнести по венам и органам новую кровь, омолодить кожу, затянуть раны. Когда вампир ранен, его сердце начинает работать не хуже, чем у живого человека.

— Что-то я уже начала сомневаться, что вы от нас вообще отличаетесь чем-то, кроме пристрастия в еде.

— О, многим, моя дорогая. Мы начисто лишены совести и каких бы то ни было, как вы это называете… а! Чувств! Да и физически, ума не приложу, зачем мне, к примеру, кишечник или поджелудочная железа… ну разве что на тот случай, если меня потянет на человеческую еду. Прости, детка, я так устала.

— Да, мы уже подъехали, — давая сигнал дворецким, которые распахнули перед нами массивные железные ворота, украшенные резным серебряным орнаментом, я подозвала одного из них, — Кристофер, если тетушка будет справляться, я приехала вчера около двух ночи. Про мою спутницу — ни слова.

Получив молчаливый кивок в знак согласия, я проехала вдоль водоема, в котором, еще дремля на плаву, слово листья деревьев, плавали утки и лениво, прячась за крупными листьями кувшинок, квакали жабы.

Лиззи, казалось, понравилось зрелище, представшее нашим глазам. После сегодняшней долгой ночи я совсем по-другому взглянула на наш особняк. За высоким каменным забором и воротами, закрывающими начисто от чужих глаз жизнь, бурлящую в Бенедиктовском поместье, названном так в честь отца леди Кэтрин, скрывался просто райский уголок.

Прямо напротив ворот, метрах в четырехстах, если напрямую через водоем, возвышалось величественное родовое гнездо Мередитов. Именно так я себе представляла всегда жилище вампира. Шик, роскошь с налетом темноты и намеком на жестокость. Ах, ну да, и с привкусом насилия, поскольку во времена, когда в этом поместье жил дедушка леди Кэтрин, в этом самом водоеме утопло несколько служанок. Ну, или точней им кто-то помог утопиться. Тайна, по сей день покрытая мраком, но с тех пор, как мне это стало известно, я купаюсь в общественном бассейне или же в Мелсуотен-брейг, когда она наиболее благосклонна пустить мелфридян на свои пляжи.

Справа и слева от водоема, к поместью вела неширокая гравийная дорожка для машин, так что с легкостью можно было устраивать приемы, не опасаясь пробок. Ха-ха. За домом, для таких случаев, имелась достаточно вместительная стоянка. А что находилось за гравийными дорожками, просто не поддается описанию. Скажу лишь — это были великолепные сады, возведенные и взлелеянные еще первооснователями Бенедиктушки, как я ласково и иронично называла иногда место, где живу.

К счастью, я не заметила, чтобы в окнах зажегся свет, да и тетушка не любит вставать раньше полудня, что сейчас абсолютно на руку. В полумраке мы подъехали к крыльцу, освещенному парочкой активно потрескивающих факелов. Помнится, я говорила, что мое семейство не очень одобряет такое порожденье сатаны, как современные изобретения. И лампочки тоже причислены к таковым.

Припарковавшись, мы вышли. Я не забыла прихватить с собой шарф Валентина, чтобы поработать с ним завтра. Проведя нас через черный вход, и дав указание встрепенувшейся Бэтти, что она нас не видела сейчас, ведь мы вернулись около двух. Точнее, я одна. Про Лиззи ни слова. Понятливо кивнув, гувернантка направилась спать, а мы на цыпочках прокрались на второй этаж по массивной лестнице из темно-красного дерева, обильно покрытого лаком и, для надежности и безопасности, застеленного красной ковровой дорожкой, с вышитым на ней узором из золотых ниток.