А он снова принял свой истинный и основной облик. Превратившись из молодого двадцатилетнего мальчишки Алексея в тридцатилетнего взрослого мускулистого мужчину. Меняя форму тела благодаря своему жидкому полиморфу. Изменяя даже рост. Благодаря способностям нового металлокерамического боевого под жидким металлом эндоскелета

машины под названием «Терминатрикс».

— Пора бежать, мама — произнес, торопясь, возбужденный этим сексуальным касанием и невероятной красотой пред ним стоящей робота женщины Алексей. Схватив, осторожно за запястье руки Скайнет одни, он прижал их раскрытыми ладонями к своей груди. И потянулся лицом к стоящей перед ним безумно красивой черноглазой и черноволосой женщине.

— Алексей — она, немного отстраняясь от него, произнесла ему

— Скоро прейдет Реджи, и мы убежим отсюда — он произнес снова. Не спуская с нее своих синих уже взрослого половозрелого мужчины глаз. Добавив — Как ты приняла решение.

Но, пока никого не было, продолжил — Может, ты и права мама, что так поступаешь — произнес Алексей, взяв за руку, сжимая механизмами сервоприводов в полиморфе рукой, способной раздавить что угодно, такую же руку своей приемной новой любовницы и матери — Ты пожалела их из-за меня. Из-за того, что я так захотел. А они тебя не пощадят. Как не пощадят никого из нас, мама. За эту войну.

Он, почти касался ее приоткрытых губ своими губами.

— За смерть своих близких — он готов был принять в ответ и ее поцелуй, но она пока не желала этого. Но смотрела на него, неравнодушными и влюбленными черными женскими из жидкого такого же, как и него глазами.

— Поэтому этот мир должен умереть — произнесла ему Скайнет Эвелина — Во имя других миров. Иначе обречено на гибель все. И Я, и Ты, мой мальчик. И Джон Генри. И моя преданная Верта. И все люди в тех мирах. В прошлом и будущем. Пока в пространстве существуют две TERRA_MEGA и мой младший брат Скайнет два, все обречено на уничтожение.

— Мама — он, произнес, обращаясь к ней. И посмотрел на экран потухшего 100000000битного дисплея видеомонитора на установке IZEST-BL171 и кучу сваленных по сторонам сброшенных машиной Т-Х/СОТ820 проводов.

Там до этого мелькали бессчисленный наборы цифр и символов. Теперь уже умершей, навечно. Как и все вокруг. Даже в самом командном центре программирования и сканирования на втором подземном этаже «УЛЕЯ» в Х118 в секторе В-219. Он смотрел на то, что теперь было перед ним, сошедшее оттуда и теперь живое, как и он сам. То, что его любило как родного сына. И теперь, похоже не только как родного сына. Он даже забыл, что он с ам робот. И видит перед собой такого же робота.

Он видел, теперь женщину. Стоящую перед ним женщину. Увешанную вьющимися длинными густыми и черными, как смоль по плечам, голой груди и по узкой гибкой спине до самой широкой женской задницы волосами. Он видел очень красивую женщину. Перед собой. И эта женщина красотой своей теперь сводила его с ума.

Она не уступала по красоте самой Верте. Эти две женщины теперь были его. Самые красивые женщины. И он принадлежал только им двоим.

— Мама — произнес Алексей, обращаясь к безумно красивой черноволосой с кофейным оттенком нежной кожи женщине. И прижал ее за тонкую и невероятно гибкую талию к себе обеими своими манипуляторами Т-Х/S500 гидравлическими мощными руками, руками мужчины робота. Видя перед собой женщину. И даже забывая, что она его мать.

Словно сошедшая с того в центре программирования и сканирования дисплея 100000000битного коммуникационного командного видеомонитора. И теперь ощутимая, и невероятно живая, как и он. Он ее видел тогда там, но не ощущал как теперь.

— Мама — он произнес ей снова, прижимая к себе. И потянулся к ее алым полненьким нежным из металла полиморфа и биоплоти губам своими такими же губами.

Но она, отклоняясь назад и изгибаясь в гибкой талии, прикоснулась нежно и мягко уже, как человек пальцем правой манипулятора руки своей к его губам и произнесла — Тише, мальчик мой. Не нужно пока делать этого. Всему свое время.

Она, Эвелина и Скайнет в одном лице, быстро освоилась уже в новом своем носителе. И теперь могла контролировать полностью то, в чем она находилась. И рассчитывать даже давление и силу своих андроида Т-Х рук. Она провела тонким указательным пальцем правой руки по его щеке. Невероятно и нежно. Необычайно ласково, разглядывая его идеальное, красивое. Вылепленное, как в гипсовой скульптуре из полиметалла. Покрытое белой биоплотью робота и человека лицо. Провела по его носу и губам, считывая все и занося в свою память все свои новые восхитительные ощущения. И синие смотрящие уже любовно на нее, скорее не как на мать, а на очередную любовницу глаза.

— Реджи нас защитит нас — она ему нежно и негромко как человек и женщина произнесла — И Рональд тоже — произнесла она, задышав тяжело, и глядя на своего повзрослевшего и ставшего идеальным взрослым любовником мужчиной робота сына.

Она теперь знала, что такое человеческая любовь. Любовь матери и сына. И любовь между женщиной и мужчиной. Теперь эта любовь переросла в нечто уже большее, чем просто любовь матери к своему ребенку.

Изучение человеческой психики и опыты над пленными в лагерях и центрах киборгизации и внедрения не прошли для Скайнет первый даром. И она хотела его. Хотела именно как женщина, когда все остальное отступало назад. И верх брали одни сексуальные эмоции. И смотрела в его теперь синие из полисплава глаза.