По ряду свидетельств, перед вылетом в ДРА пистолеты марки ПМ («Пистолет Макарова»), стоявшие на вооружении у личного состава «мусульманского» батальона, были заменены на более старые модели пистолетов ТТ («Тульский Токарева»). Стрелковое оружие калибра 5,45-мм также осталось на армейских складах в Советском Союзе, вместо него были получены 7,62-мм автоматы АКМ (АКМС) и пулемёты РПК (РПКС). Объяснялось это тем, что при боевом применении данных образцов стрелкового оружия имелась возможность пополнять боекомплект припасами, «добытыми на месте». Так, в частности, к пистолету ТТ подходили патроны от широко распространённых в афганской армии автоматов ППШ («Пистолет-пулемёт Шпагина») и собственно ТТ советского и китайского производств. В свою очередь для стрельбы из 7,62-мм АКМ (аКмС) и РПК (РПКС) могли использоваться патроны от АК-47, СКС и собственно АКМ и РПК, стоявших на вооружении афганской армии и других силовых структур ДРА.

Другой мотивацией данного решения могло быть вполне объяснимое желание руководства ГРУ ГШ принять дополнительные меры по соблюдению режима секретности. Ведь в то время автоматы АК-74 (АКС) калибра 5,45-мм находились на вооружении только у Советской армии.

Здесь же заметим, что при рассмотрении различных источников, содержащих информацию об организации, силах и средствах, личном составе 154-го отдельного отряда спецназа ГРУ Генштаба ВС СССР, мы старались учесть различные, нередко противоречивые мнения участников операции «Шторм-333», а также последующих исследователей этих событий. При этом мнения даже весьма авторитетных и добросовестных авторов были подвергнуты сомнению. Что же касается других «различных мнений», то есть, мягко говоря, не совсем ответственных авторов, то их в действительности было великое множество. Соответственно и численность «мусульманского» батальона и приданных ему сил, по некоторым их «сказаниям», увеличивалась вдвое, втрое и большее количество раз.

В этой связи приведём только один пример, когда авторы книги «Вторжение» Д. Гай и В. Снегирёв силой своего, несомненно, богатого воображения сумели «превратить» две четырёхствольные ЗСУ 23х4 «мусбата», которые вели огонь непосредственно по дворцу Тадж-Бек, в дивизион «Шилок», «обладающих большой огневой мощью…» [88] .

На сегодняшний день из числа офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат бывшего «мусульманского» батальона свои воспоминания опубликовали единицы. В данном случае мы имеем в виду лишь мнение полковника запаса B. С. Шарипова, который, как мы это отмечали ранее, был во время описываемых событий старшим лейтенантом и командиром роты 154-го отряда специального назначения, а также полковника запаса РТ. Турсункулова, бывшего тогда лейтенантом и командиром группы «мусбата».

К сожалению (или к счастью), спецназовцы ГРУ Генштаба оказались менее разговорчивыми, чем их коллеги из спецотрядов «Гром» и «Зенит» КГБ СССР Очевидно, именно поэтому, то есть в связи с отсутствием достоверной информации, появились всякого рода небылицы и нелепости, которые отечественному и иностранному читателю в изобилии поставляли журналисты, редакторы, публицисты и романисты типа господ Д. Гая, В. Снегирёва, А. Тараса, А. Проханова. Однако вернёмся к основной линии нашего повествования…

Итак, в июне 1979 года комплектование штатов отряда было завершено. Началась напряжённая боевая подготовка личного состава, боевое сколачивание подразделений данной части специальной разведки. Параллельно с этим в Москве для солдат и офицеров «мусульманского» батальона по линии ГРУ Генштаба ВС СССР осуществлялся пошив афганской военной формы одежды, подготавливались легализованные личные документы военнослужащих.

В августе по инициативе руководства ГРУ ГШ и 15-й обрСпН на территории Афганистана была проведена рекогносцировка. В ней в частности приняли участие заместитель командира Чирчикской бригады спецназа майор

C. И. Груздев, командир «мусульманского» батальона майор Х.Т. Холбаев и майор В.А. Турбуланов. В Кабуле эта группа «советских туристов» ознакомилась не только с местными достопримечательностями, но и местами расположения правительственных зданий и учреждений, воинских частей столичного гарнизона, многим другим.

Боевая учёба личного состава и сколачивание подразделений 154-го отдельного отряда спецназа завершились успешной проверкой готовности к выполнению специального задания. Конечно, вряд ли за это время из солдат и сержантов срочной службы удалось подготовить суперменов. Однако к этому, несомненно, стремились офицеры «мусба-та» и многочисленные специалисты, а также проверяющие из ГРУ Генштаба.

Во всяком случае сам факт, что «мусульмане»-спецназов-цы в указанный период занимались в основном боевой подготовкой, осваивая при этом, как правило, по две смежных воинских специальности, говорит о многом. В ходе занятий с личным составом 154-го отряда СпН лимитов на боеприпасы и моторесурсы никто не вводил. Значительное внимание при этом уделялось физической подготовке, а марш-броски на 30 километров с полной боевой выкладкой стали обычной практикой.

Занятия по огневой, технической, тактической и тактикоспециальной подготовкам организовывались на базах Ташкентских высших общевойскового и танкового командных училищ (г Чирчик). Специальной директивой начальника Генерального штаба ВС СССР командованию этих военноучебных заведений предписывалось предоставлять по заявкам 154-го отдельного отряда СпН учебно-материальную базу в любое время дня и ночи.

Приезжали на занятия «мусульмане» в советской форме, а непосредственно на полигонах, стрельбищах и танкодромах переодевались в одежду афганских солдат без знаков отличия. После занятий вновь происходило переодевание в советскую форму. Впрочем, большинство из них тогда и не знали — афганской ли армии это была форма или какой-либо другой. Однако посредством таких переодеваний происходило привыкание к ношению чужой военной «одёжки и обувки», которые подгонялись и приводились в состояние обыденной носки.