— Легко. — Усмехнулся он — Как уже говорил, я благодарен, что ты выбрала работу на Свет, а не против нас. Не думаю, что ты бы упростила наш миссию.

— По крайней мере, мы знаем с чего начать. Я видела Иерофанта, помнишь. И знаю, как он выглядит. С этим можно работать.

— Как?

От усталости ее веки отяжелели и начали закрываться.

— Можно я разберусь с этим утром? Мне необходимо немного поспать. — Еще один зевок грозил сломать ее челюсть.

Если Спар кивнул, она этого не видела. Фил так же не услышала, согласился ли он. Это не имело значения. Даже сам господь бог не смог бы удержать ее в сознании в данный момент.

По-видимому, поездка на мотоцикле, борьба с големом и разработка плана по спасению мира могли выжать все соки из любой девушки.

Кто бы мог подумать?

Фил спала как убитая. Без сновидений, без храпа, без единого приспешника дьявола, тревожащего ее сон. Целых шесть часов.

Когда после трех утра пошел седьмой час, тяжелый занавес беспамятства спал, и она перекатилась на спину.

Затем распахнула глаза, несколько секунд привыкая к темноте. Фил ощутила, как матрас прогибался под массой другого тела на кровати, и ей не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать, кто там лежал.

Она ощущала Спара, могла бы найти его в толпе людей со связными глазами и руками. Он взывал к ее чувствам, каких она прежде не испытывала.

Последним ее воспоминанием был диван и грандиозный план по выслеживанию Иерофанта. Наверное, она отрубилась прямо там, и Спару пришлось укладывать ее в постель.

Такая формулировка заставила ее фыркнуть. До сих пор этому мужчине удавалось в любое удобное для него время без проблем уложить ее в постель. Это стало входить в привычку.

Осторожно, боясь разбудить его, Фил повернулась, чтобы разглядеть мужчину, лежащего рядом с ней. Он занимал больше половины кровати, но, нужно отдать ему должное, не перетягивал одеяло на себя.

Удивительно, но это говорило о многом, так как в отличие от других мужчин, с которыми она спала в своей жизни, он не был горячим, как печка. Она знала, что, прикоснувшись к его коже, ощутит приятное тепло, а не жар, который, казалось, исходил от других ее постельных партнеров. Человеческих постельных партнеров.

Фил закатила глаза в темноте. Ставшая сюрреалистической страной чудес жизнь натолкнула ее на эти мысли?

Теперь она делит своих любовников на виды, потому что последний из них определенно не человек. Она задумалась: а должно ли это ее так сильно беспокоить?

Нет, у нее достаточно претензий к сложившейся ситуации, которые не включали в себя ДНК. Она просто не решалась взглянуть на них поближе. У нее было такое чувство, что ей не понравиться увиденное.

Фил понимала, что вводит Спара в заблуждение, и ненавидела себя за это. Она всегда недолюбливала людей, которые были то страстными, то холодными, затем снова страстными, словно не могли определиться с манерой поведения.

Насколько она знала, играть можно в карты, кости или небольшие пластиковые фишки, но не в чувства. Ее бабушка и дедушка всегда учили говорить правду, даже если солгать казалось проще.

Пощадить человеческие чувства это одно, а вот давать ему надежду совсем другое.

Как она могла ввести Спара в заблуждение, если сама не знала, как поступить, отчего только сильней запутывалась. Фил признавала, что сделала первый шаг навстречу. Ну, навстречу сексу.

Конечно, он поцеловал ее у больницы, но когда она стояла голая в душе, Страж только промыл и обработал ее раны. Это Фил соблазнила его и, Боже прости, не жалела о содеянном.

Со Спаром она чувствовала себя удивительно. Каждый раз, когда он прикасался к ней, электрический разряд проходил через ее тело. Это походило на странную энергию магического поля, которую Фил ощущала каждый раз, когда видела его статую, только приумноженную в тысячу раз.

Она хотела бы списать все на химию, но даже самое сильное влечение, которое она чувствовала к другим мужчинам, казалось смешным по сравнению с чувствами, которые пробуждал Спар. Они были такими всепоглощающими, что она боялась их.

Серьезно. От страха она дрожала, как лист на ветру. Спар оказался первым мужчиной за всю ее жизнь, который угрожал независимости Фил. С самых первых дней дедушка и бабушка учили ее самой о себе заботиться.

Они хотели, чтобы она стала сильной женщиной, поскольку знали — отведенное им время закончится раньше, чем она сможет подготовиться.

Фил так сильно любила их, что не была бы готова, проживи они все двести лет, но дедушка с бабушкой знали, что не смогут быть в ее взрослой жизни и поэтому все распланировали.

Когда Фил училась на первом курсе в колледже, они скончались, и боль от их потери пошатнула ее, но она знала, как исполнить их последние наставления, распорядиться своими финансами, управлять дедушкиным бизнесом и сделать практически все необходимое, чтобы продолжить строить свою жизнь.

За это она им благодарна.