— Ты очнулась, детка, — сказал сидевший рядом Шляпник, а потом засмеялся и заплакал одновременно, как мог только он. — Моя девочка снова с нами!

— А где Мерван? — прошептала Алиса, протягивая руки. Шляпник поднял её, прижав к груди.

— Эй, вы, олухи, она очнулась! — крикнул он.

Зашелестела открывающаяся дверь, и спустя пару секунд к объятиям Шляпника присоединились Чешир и Мерван. Алиса обняла всех троих, сколько хватило рук.

— Как я здесь? — спросила она, в трех коротких словах попытавшись выразить владеющие ею чувства.

Мерван забрал её из объятий друзей и прижал к груди. Алиса поцеловала его, обхватив ладошками лицо, затем отстранилась, нахмурившись. Под глазом киборга светился здоровенный фингал, куда там туманности снаружи! Переливы самых разных оттенков и на половину физиономии!

— Твой отец тебя очень любит, — сказал Мерван, кивая на Шляпника. — Оно, конечно, наболело у него, так что я его не виню.

— Чешир, может, хоть ты расскажешь, что случилось? — спросила Алиса, глядя на кота, украдкой смахивающего слезы.

— Деро нас вытащил, — сказал котяра, кивая на дверь, — это его ангельские штучки. Нуль-транспортировка в любое место по желанию. Я его призвал, когда мы отловили Мервана. Бедняга был так потерян, что брел, не зная куда во всем этом бардаке. Держа тебя в охапке, разумеется.

— Когда старая сука дала дуба, народ словно помешался, — проговорил Мерван, гладя Алису по голове, — рванули кто куда, паника была знатная. А я словно не в себе был после всего, что видел. Ну да им я уже рассказал, благо шлемы были здесь. Правда, Эрик чуть меня не прикончил прямо во дворце.

— А стоило бы! — проворчал Шляпник, отвешивая киборгу подзатыльник.

— Я призвал Деро, — сказал Чешир, улыбаясь, — причем даже не надеясь. А он уже был тут как тут. Сграбастал нас всех в охапку, и спустя пару секунд мы уже были на «Снарке».

— Но что случилось с Императрицей? — Алиса в растерянности переводила взгляд с одного родного лица на другое. — Почему она погибла? Ведь она получила то, что хотела!

— Не знаю, детка, — покачал головой Чешир, — да и пусть её. Главное, что в тебе больше нет этой дряни. Ты свободна, солнышко! Наконец-то свободна!

— И правда, — Алиса растерянно улыбнулась, — я так странно себя чувствую! Все кажется таким ярким, цвета, запахи. И внутри… чисто!

Некоторое время они сидели молча, обнявшись все четверо. Алиса обнимала Шляпника, Чешира, Мервана, чувствуя, как огромная любовь к ним струится за пределы её сердца, которое не могло вместить это чувство целиком. Её семья, её любимые, сражавшиеся за неё.

— Думаю, это стоит отметить, — улыбнулась она, выпуская, наконец, их из объятий, — курс на Симхар! Устроим пир на весь мир! А заодно подумаем, как быть с теми ребятами, которых мы там оставили.

— Ну, на Хаджи-2 достаточно места для нескольких сотен семей трудяг, — задумчиво произнес Мерван, — мы с ребятами тут успели кое-что обсудить, пока ты дрыхла без задних ног. Чеш отправил послание на Симхар. Сейчас для них собирают временный паек и кто сколько может денег на основание колонии. Думаю, все получится.

************************

Алиса часто думала о том, что случилось с Императрицей, почему столь страшна была её смерть. И лишь спустя долгое время, встретив на Симхаре юного крири, чей шлюп потерпел аварию неподалеку от планеты, она получила отчасти ответы на свой вопрос.

— Мы хорошо знаем твою историю, — говорил тоненький как тростинка юноша, носящий личное имя Самаани, — все знают её. И теперь ты вольна появляться на любом из миров Центра, Алиса Лидделл. Узурпаторша пала, и теперь Малефор свободен! И мы снова правим нашим миром, как было исстари.

— Быть может, хотя бы вы ответите мне на вопрос, — Алиса сделала знак мастеру, готовившему еду прямо на тонком листе самонагревающегося металла, — что случилось с Императрицей?

— С узурпаторшей, — поправил Самаани, — а ты разве не поняла до сих пор, Алиса Лидделл?

— Если бы поняла, не спрашивала бы, — Алиса с улыбкой придвинула блюдо с лакомствами крири ближе к гостю, — извольте отведать, мой благородный гость. Конечно, мастерство Убалы уступает мастерству ваших Творящих, но это съедобно, честное слово!

— И даже более чем съедобно, — улыбнулся Самаани, — примите наше удовлетворение и нашу благодарность, мастер Творящий. Ваше искусство весьма достойно даже моего родного мира.

Убала, молчаливый хрупкий четырехрукий тамба, почтительно поклонился, прижав все четыре конечности к узкой груди.