Ой идиот, ой дурак! Могилу нам вырыл собственными ручонками.

– Вы что? Дурачились?! А ну пошли вон отсюда, и на моих тренировках, чтобы больше не появлялись! Оба!
– у Самойлова от ярости аж глаза выпучились как у жабы.

– Так мы и не придём больше. Сергей Степанович в воскресенье с отпуска возвращается, слава богу, - Сашка захлопал длиннющими, как у куклы, ресницами и с самым невинным видом сложил руки в молитвенном жесте.

Бежали мы до раздевалки очень быстро. Настолько, чтобы в нас не долетели ключи и журнал посещений.

 - Ну и дебил же ты, Сашенька.

Отлично, ещё и рубашка упала с крючка и помялась. А джинсы не порвались? Нет? Как же так.

– От дебила слышу, Владушка. Как там было? Два дебила - это сила?

– Да уж, это точно про нас, - взгляды встретились, и мы начали хохотать в голос, вспоминая, как глупо выглядел этот иднюк.
– Ты прости за сегодня. Он теперь и на тебя зуб точить будет, а ты с ним чаще моего видишься.

– Да забей. Мне давно хотелось что-нибудь этакое отчебучить, - Сашка сияет как начищенный самовар. Невозможно, на него абсолютно невозможно злиться или ругаться.
– Да и тем более сильнее тебя его вряд ли кто-то обидит.

На самом деле моё преступление состояло в том, что я отказал Самойлову, когда он позвал меня в свою группу, заявив, что традиционное дзюдо даже сравнивать нечего со спортивным. И я хоть сейчас готов подписаться под каждым своим словом. Но вот Илья Иванович, ярый фанат именно спортивного дзюдо, меня с той поры невзлюбил, оскорблённый до глубины души моим отказом. И становилось только хуже, потому что я, во-первых, не со всеми его методами преподавания согласен, а во-вторых, обогнал его любимчика, который в чемпионы метит. Вот так вот.

– Оу, у нас сегодня бомж-стайл, как я погляжу.

Вот сучонок, издеваться вздумал. Да, рубашка помята, и гель для волос дома оставил. И куртку о какую-то белую хрень в школе испачкал. Растёр - только хуже стало. Но он бы на себя сначала посмотрел: светлые волосы торчат во все стороны, жёлтая футболка с зомбяком во всю грудь и синие штаны; шнурки на кроссах не завязаны, а просто распиханы по краям, рюкзаком (фиолетовым, между прочим, в вишенку), он, судя по виду последнего, отбивался от маньяков в тёмном переулке.

– Я всего лишь чуть больше обычного похож на тебя сегодня.

– Ты бросил свои замашки метросексуала и уподобился нам, простым смертным? Я весьма польщён, - с довольной, от уха до уха, лыбой друг вышел со мной из здания.
– Куда пойдём? Может вон на ту площадку?

Я проследил за его взглядом.

– Нет, только не на неё, - велика вероятность столкнуться с Кирой, а этого я сейчас хочу в последнюю очередь.

– Тогда в «Небо», это недалеко.

– Я не настолько отчаялся, чтобы кончать жизнь самоубийством. Да тем более с тобой на пару, - я скептически поднял бровь.

– О, поверь, я тоже не горю желанием оказаться с тобой на одной сковородке. Тем более, что мой зад быстрее выебрут.

– Может, тогда уж выберут?

– И выберут, и выебут, не сомневайся. И вообще, я ведь сказал в небо, а не на, - он повторил мой жест.
– Хватит припираться, только время тратим.

«Небо», про которое говорил Сашка, оказалось антикафе, расположенным в мансарде одного из старинных домов в центре города. Оно оправдывало название не только расположением, но и интерьером: стены небесного цвета, подушки-облачка, херувимчики на стенах, мебель, подвешенная прямо к потолку. Один зал олицетворял утро (именно тут стояло больше всего столов, располагалась барная стойка и внушительных размеров кофемашина), в него плавно переходил второй, олицетворяющий день (место с огромным мягким жёлтым ковром на полу, кучей кресел-облаков и стеллажом с настолками во всю стену), на другой стороне располагались вечер и ночь. Вечер, представляет собой игровую комнату в фиолетовых тонах, с плазмой, приставками и настольным хоккеем. Но мне больше всего понравилась ночь - самая большая комната в заведении. Весь потолок оклеен фосфорными звёздами, в одной части мягкие диванчики и книжные стеллажи, в другой подвесные кресла и проектор во всю стену. Именно здесь мы и расположились.

– Ну, давай, рассказывай, друг мой, что тебя гложет. А нет, стой, погоди, не начинай. Я за кофе сначала сгоняю.

– И печеньками, - я поглубже устроился в кресле, отгораживаясь от всего окружающего.

– Куда ж без них, - Сашка как-то удивлённо на меня покосился, но покорно пошёл за подкреплением.

Кофе и правда очень вкусный, простой, без сахара и всяких там сливок топпингов и тому подобной хрени. Горький и терпкий. А сладости и в печеньках хватает.