Смотрел в потолок. Белый с едва различимыми тенями. Была ночь. Фонари светили мягким светом. Вокруг меня трубки, датчики, приборы. И никого. Закрыл глаза, чтобы открыть их уже днем. Когда именно днем не понял. Все та же палата. Те же приборы и датчики. И опять никого.

Опять закрыл глаза, но тут же меня за руку кто-то схватил и сжал со всей силы. Поморщившись, открыл глаза и вижу странного седого человека. Я его не знаю. Вообще.

– Малыш, ты меня слышишь?
– раздается его далекий голос.
– Сожми мою руку, если слышишь.

Едва двигая пальцами, сжимаю. И опять темнота. На этот раз надолго. Очень надолго. Когда проснулся, понял, зима. А последний раз лето было. Как понял, что зима? Да доктора жаловались на погоду, а мне слышно было. И все так же трубки, датчики и приборы, правда на этот раз я в капсуле лежал. И было откровенно плохо. Я даже понимал почему. Течка…

Застонав от осознания своего положения, я дернулся в проводах и охнул. Враз заболели все кости. Перед глазами встала белая пелена, навернулись слезы, скручивать стало еще сильнее. Ощутил нежели услышал, как крышка капсулы раскрылась.

– Быстрее! Маску надень идиот!
– раздался жуткий ор вокруг.
– Медленнее! Осторожнее!

Меня вытащили из капсулы, и я взвыл. Боль была адская. Меня скручивало так, что державшие мое тело врачи рычали и на меня и друг на друга. А потом все исчезло. Словно выключили.

Очнулся в палате. Открыл глаза и, поморгав немного, едва смог различить очертания вокруг. Все плыло. Четкости не было. Потерев глаза рукой, удивился. Почти не чувствую пальцев и левой стороны лица. Стало страшно. Кажется, я застонал. В палату кто-то вошел, и я тут же ощутил теплые руки и что-то успокаивающее говоривший мягкий голос. Что там мне говорили не знаю, я их не понял. А потом руку слегка обожгло, и я отключился.

Очередное пробуждение состоялось менее расстраивающим. Это было поздно вечером. Тени уже были длиннющие, полумрак и я нормально видел. В горле было сухо. Пришлось принять полусидящее положение и осмотреться. Я даже немного прифигел от увиденного. Во-первых, это была палата класса люкс. На одного пациента. Со шкафом, столиком на колесиках, диванчиком у стены и тремя дверьми. Во-вторых, сама палата очень походила на обычную комнату, только пахла больницей. Ну и в-третьих, на стенах висели картины, у входной двери стоял столик с цветами и на окнах висели веселенькие жалюзи. Я даже забыл о том, что хотел пить. Вообще забыл. И тут дверь распахнулась и в палату влетел врач, попутно говоря кому-то за спину:

– Я кому говорил не отходить ни на шаг? А если он упал?!
– и тут замечает меня, сидящего и таращившегося на него, мягко улыбается и медленно произносит, - здравствуйте, господин Алой.

Я сижу и тупо на него смотрю. Не высокий. Бета. В белом костюме из рубашки с рукавом три четверти и свободных штанов. На голове чепчик. На груди слева интерактивный бейдж с его именем и фотографией. Темненький. Приятная внешность. За ним в палату влетает растрепанный альфа и еще один бета. Оба молодые, оба обычные. И оба виновато глядящие на спину начальника.

– Вы меня слышите?
– доктор подошел и я, следя за его передвижениями по палате начинал напрягаться все сильнее.
– Вам плохо?

– Нет.
– Я лгу и понимаю, что мне не верят.

Доктор смотрит на меня, остановившись, потом оборачивается и рукой выпроваживает молодняк. Мне тут же становится заметно легче. Это замечает и доктор.

– Так полегче?

– Да.
– Я осматриваю его и не понимаю, как попал в самую дорогую клинику нашего континента, аббревиатура на бейдже подсказала. И вообще, кто оплатил такие расходы?

– Господин Алой, как самочувствие?

– Не знаю.
– Смотрю на него и понимаю, хочется спать и еще, куда больше, в туалет.

– У вас все нормально?
– в который раз спрашивает меня врач.

– Не совсем.
– Кошусь на двери.
– В туалет бы, да и попить…

Врач мягко улыбается и подходит ближе, помогает откинуть одеяла и даже терпеливо ждет, когда я на ноги встану. Поддерживает едва стоявшего меня и доводит до туалета. Даже на него усесться помогает и тактично выходит, закрыв дверь. А я сижу и думаю, с чего бы такое обращение? Нафига так со мной возиться?

Когда сделал все дела в лучшей комнате человечества, да еще и с качественной и мягонькой салфеткой, я даже повеселел. Нажав на смыв, охнул. Низ живота скрутило. Медленно открыв дверь выполз и тут же попал в руки доктора.

– Что такое?

– Живот болит.
– Я поморщился и от следующего спазма только застонал в итоге теряя сознание.

Очнулся утром. В палате как-то людно. Смотрю и вижу вчерашнего врача, рядом с ним стоит три гориллы-беты и надменный альфа. Жуткие от них веяли потоки, что я аж подобрал ноги к себе поближе. О чем говорили эти люди я не понял, даже не расслышал, так как стоило мне шевельнуться, и они все разом замолчали.