Машина ласково пипикнула. Завелась сразу. Покатила с парковки радостно. Дорога была на редкость чистая. На светофорах долго не стоял. На улицу, где красующиеся беты и малочисленные альфы щеголяли в коротких шортах и вызывающих почти прозрачных майках, он не смотрел. Уже никто не привлекал. Хотелось своего малыша. Такого родного, теплого, милого. Худенький, стройные ножки, плоский животик, волосы пепельные, а глаза глубокие, наивные. И больше не кажется замухрышкой. Самый красивый на свете. Любимый. Желанный.

И сам во всем виноват. Сам себя лишил такого чуда. А еще ребенок. Это будет до конца дней стоять в глазах видением того вечера под проливным дождем и плачущим Кристофером, державшимся одной рукой за пруты арматуры. Не понял, не пригрел, не приласкал. Отшвырнул от себя. Сам виноват - сам моли о прощении.

Машина остановилась на стоянке. Па уже отзвонился и должен был вскоре подъехать. Тайнар вошел в кафе, уселся на свободное место и заказал кофе. Мысленно успокоительного попросил. А еще надо как-то начинать разговор. А, что сказать - не знает.

Аравель вошел в кафе как лучик солнца и надежда на самое что ни на есть чудо. Когда он увидел сына, так и замер. Похудел - это первое что в глаза бросилось. А его кот жаловаться и тереться мордой полез. Даже задохнувшись от нахлынувшей оказии с сыном, Аравель растерялся. Никогда таким его не видел. Обнял. Присели. Поговорили. Пожурил его, потрепал в душе кошака глупого, что забавлялся с другими и позволял телу распутную жизнь вести. Узнал, как чадо жило. И что кошмары его преследуют. И как ему сейчас одиноко без пары. И что сердце ни к чему не лежит. И что хочет вернуть его, хочет прощенье вымолить, а как подойти, как и что сказать - не знает. И вину свою признает. Сам себя корит.

В общем выговорился Тайнар. Замер, ожидая его суда. А его па замер. Обалдел от такой информации. Минут десять глубоко задумавшись сидел. А его зверь облизывал ластившегося сыновьего зверя.

– В общем так.
– Аравель посмотрел на него хмуро.
– Я с Клаусом поговорю. И с Крисом тоже. Но обещаний давать не буду. Если Клаус рационально подойдет к вопросу, то Крис эмоционально. И давить на него я не буду никогда. В этом вопросе железно нет. Судя по тому, что даже с твоим наказанием тебе все же прислали бумагу, то вполне реально снять запрет на приближение. Ибо таури твоей силы по всему миру если еще один найдется, то вообще хорошо. Другое дело, примет ли тебя и твои ухаживания Крис. Вот тут я помогать ни за что не буду. Сам крутись и вертись.

– Па!
– Тайнар обнял его, словно тот ему уже на блюдечке преподнес пару с бантиками и колокольчиками.

– Ну все. Все.
– Аравель, в душе вот просто тая от тепла что полилось на него рекой, внешне еще стремился держаться.
– Мне пора. Сам понимаешь, сын на выданье.

– Па-а.
– Застонал Тайнар.

– А ты как хотел?
– Аравель встал и повел бровью.
– У меня теперь два сына. Старший остолоп и младший лапочка.
– Он потрепал его по голове.
– Ладно, я пошел, а ты чай-кофе, мысли в кучу. Дадут шанс - проворонишь, все, ты мне не сын и видеть тебя не желаю.
– Чмок в макушку, чуть дольше задержался шепча, - держись, альфы не раскисают, - и удалился, светясь от удовлетворения родительской любви и ласки.

Тайнар замер, ощущая поддержку. Его кот мурлыкал воодушевленно. Не один. Есть кому душу излить. Есть кому поплакать. Пусть и не плачут альфы, пусть и слеза, скупая только когда палец молотком тюкнешь, но сердце порой так обливается этой соленой водой, что выть охота. А Аравель всегда был их опорой и судьей. Вот и сейчас, сдаваться сначала надо ему, а уж потом палачу.

А Аравель вышел из кафе, дошел до машины такси, что просил подождать, и сел на заднее сиденье лучась от радости. Он своего тауренка просто обожает. Упрямый, фыркающий, а как хвост прищемит, так "па!" И дурачок. Сразу было видно, что малыш ему пара. А он все свободу потерять боялся. Все гулял. Все веселился. И что в итоге? "Па, помоги!"

Фыркнув, Аравель улыбнулся своим мыслям. Сдался. Сдулся страшный альфа, вылез на свет его партнер. Мягкий, любящий, доверчивый, верный. Вскинув бровь на последнее слово, слегка себя высмеяв, он приехал домой. Расплатился с таксистом и вошел в дом.

– Аравель, там… - вылетевший Кристофер замер.

Жадно втянул носом воздух. Глаза раскрылись шире, зрачки расширились. Облизнулся. Замер. А Аравель остановился, созерцая реакцию. Не шипит. Не пятится. Нюхает. И все жаднее и жаднее. И сглатывает. И щечки розовеют. Блеск в глазищах. И опять облизнулся. Выдохнул, вдохнул.

– Что? Что там?
– спросил Аравель уже прекрасно понимая, что именно он сейчас видел.

– Это… там… - смутившись, опустив глаза, а сам продолжает вдыхать, словно в запахе узнает все новости.

– Что?
– Аравель подошел, и Кристофер неосознанно за ним повернулся, прикрыл глаза и вдохнул.

Зайдя в гостиную удивленно уставился на трех человек. Все трое беты. В деловых костюмах. Хмуро поглядывают друг на друга.

– День добрый.
– Встав в дверях, окинув их всех взглядом, Аравель даже предположить не мог, кто они такие и что им надо.