– Надо хотя бы эскадрилью каждого типа сохранить в пригодном для полётов состоянии, – подсказал адмирал Кузнецов. – Для киносъёмок, ну, и вообще, для истории. После войны сколько самолётов на металл порезали.

– Это разумно, – признал Никита Сергеевич. – Но в целом проблему не решает.

– Какую-то часть купят, а остальные можно поставить на хранение где-нибудь в пустыне, где сухой климат, например, в Туркмении, – предложил Гречко. – Американцы так и делают – у них в Аризоне есть база Дэвис-Монтан, они там в будущем будут хранить множество законсервированных устаревших самолётов. Часть из поставленных на хранение пустим на запчасти для ещё летающих за рубежом.

– Там климат далеко не такой, как в Аризоне – ветер с песком. Открытое хранение самолётов у нас даже в Туркмении невозможно, – возразил Соколовский. – Нужны чехлы, хранить надо под навесами, а ещё лучше – в ангарах, иначе через год металлолом будет, а не техника. Танки и артиллерию на открытых площадках хранить ещё можно, и то под чехлами. но не авиацию. Вопросы хранения авиатехники надо продумать особо. Желательно устаревшую по возможности продать, а остальное можно переделать в мишени для зенитно-ракетных войск. Вообще нужны полноценные базы хранения. Да, это дорого, но потеря тысяч самолётов стоит дороже.

А вот с артиллерией я бы не торопился. Она характерна тем, что способна служить подолгу, её можно модернизировать за счёт разработки новых боеприпасов, установки стволов на более современные лафеты или самоходное шасси.

– Только вот у наших конструкторов модернизация не в чести, – заметил Гречко. – За новые образцы они премии да ордена получают, а за модернизацию – не особо перепадает.

– С этим вопрос решим, – нахмурился Хрущёв.

– А чего бы не передать устаревшую технику в ДОСААФ? Хотя бы часть, – предложил адмирал Кузнецов. – Вплоть до переоборудования боевых МиГ-15 в двухместные УТИ МиГ-15 силами ремзаводов. Если, конечно, это технически возможно. Зато только представьте, какие возможности открываются для реальной, полноценной подготовки резервистов и патриотического воспитания молодёжи?

– Техника боевая, её обслуживать – специалисты нужны, иначе угробят за год-два, и сами побьются, - проворчал Гречко. – Учебно-тренировочные самолёты не зря делаются.

– Вот резервисты – авиатехники и будут её обслуживать. Заодно и тренировка постоянная для них будет. А по мере устаревания более поздних типов самолётов и вертолётов – передавать и их.

– Так какие рода войск тогда сокращать? – спросил Хрущёв.

– Технически сложные войска желательно, как минимум, оставить на имеющемся уровне, – подсказал Соколовский. – Обучение обслуживанию этой техники длительное, дорогостоящее. Отправлять на гражданку офицеров, которых столько времени обучали, нерационально. Сокращать можно пехоту, где не требуется долгая подготовка.

– Войска связи, наоборот, правильнее было бы даже увеличить, – подсказал Гречко. – Они сейчас магистральные линии связи прокладывают, по сути дела – строят, как это там называется... э-э-э... информационную инфраструктуру, на которой работает ОГАС и будет работать сеть «Электрон».

– Что насчёт флота, Никита Сергеич? – несколько обеспокоенно спросил Кузнецов.

– Флот доказал свою необходимость и значимость, но обновление необходимо и там, – ответил Хрущёв. – У нас, наряду с кораблями современных и относительно недавних проектов, есть, к примеру, крейсеры проекта 26, 26бис и 68-К. Я думаю, что по одному из них надо сохранить как учебные, а затем, через несколько лет, переклассифицировать в музейные и поставить на вечную стоянку. Остальные – в переплавку.

– А может, союзникам их передать?

– Если только за плату! «Там» уже передали Индонезии крейсер и эсминцы, считайте, что выкинули! – ответил Никита Сергеевич. – У нас, что, денег много? Если машины и механизмы сильно изношены, то в переплавку, а если ещё могут походить – давайте подумаем над возможностью переоборудования.

– Что с линкорами?

– Линкоры – это, считайте, средоточие славы Советского флота. Особенно в последние пару лет. Поэтому их сохраним, все три, как музеи, на Чёрном море, на Балтике, а третий переведём на Тихий океан и во Владивостоке поставим, – предложил Первый секретарь. – Но не прямо в будущем году. Они нам ещё понадобятся, в скором времени.

– Ого! – Кузнецов насторожился. – Вы что-то планируете, Никита Сергеич?

– Я всё время что-то планирую, – хитро усмехнулся Хрущёв. – Работа такая.

– Я бы ещё хотел обратить внимание на вероятное изменение общего характера военных действий в ближайшее время, – добавил Соколовский. – Мы, начиная с 45-го года, готовились к всеобщей ядерной войне. А, судя по документам, основным типом боестолкновений в ближайшие лет 50 будут локальные конфликты, где традиционно велика роль различных спецподразделений, снайперов, войсковой разведки, тактических воздушных десантов... И вот как раз к такому типу войн мы были не готовы. Сейчас, благодаря товарищам Жукову и Гречко, ситуация заметно улучшилась, но оставлять эти войска без постоянного внимания было бы неразумно.

– Я вот всё думаю, как бы нам Василия Филиппыча Маргелова немножко вразумить, – подсказал Гречко. – Такую прорву десантников наша транспортная авиация всё равно перевезти не сможет, даже в лучшие свои годы. То есть, десантники обычно использовались «там» в качестве элитной пехоты. А ведь их обучали с парашютом прыгать, топливо на это обучение расходовали... В то же время, в локальных конфликтах будут особенно востребованы воздушно-штурмовые подразделения, высаживаемые с вертолётов. Вот это направление стоило бы развивать поактивнее, а обычных десантников подсократить. В разумных пределах, конечно.