Еще хуже было то, что его окружили многочисленными няньками и бабками, которые извратили мальчика не только физически, но и нравственно.

У семи нянек дитя без глазу, говорит русская пословица. Так и вышло с воспитанием Павла I. Это был болезненный слабый мальчик, и если его физическое воспитание стояло ниже всякой критики, то ею нравственное и умственное было совсем омерзительное.

6-ти лет его уже взяли в оперу, где давались французская трагедия «Митридат» и балет, и шести лет он сидел за придворными обедами и принимал иностранных посланников в особых аудиенциях!

Но ужасом преисполняется душа всякого русского патриота при известиях о тех положительно искусственных усилиях испортить воображение отрока чтением безнравственных книг, сладкими и чрезмерными яствами, зрелищем безнравственных пьес, а главное бесстыдными беседами и разговорами в присутствия ребенка. Рано, очень рано стремились направить Павла на путь порока и разврата!

Павлу позволялось читать всё без разбору, и так как его научное образование было совершенно ложное и при изучении «права и подобных государственных наук» он лишь скучал, то он с тем большею страстью предавался чтению книг, раздражающих половую и нервную систему.

Так ему давали читать Gil Blas, на любовных сценах останавливали его особенное внимание, и о пьесах, которые давались в его присутствии, уже можно судить по одним их заглавиям. Вот их заглавия: la coquette punie, la coquette fix'ee, l''et'e des coquettes, la jalousie villageoise, le coureur galant, la f^ete de l'amour, le jeu de l'amour et du hasard, le rendes vous, l''epous sour supercherie и т. под.

Не правда ли это настоящие пьесы для ребенка, которому еще не исполнилось десяти лет!

Павел был очень впечатлительный мальчик; неудивительно поэтому, что подобного рода пьесы и книги разгорячили его воображение и очень рано пробудили в нём неопределенные чувства и страстные желания похоти, а его окружающим и придворным доставило это искусственное половое раздражение невинного ребенка особое удовольствие.

Испорченные до мозга костей развратники раздражались наивным возбуждением мальчика, и старая блудница Екатерина сама вызывала похотливые чувства в своем сыне. Так, будучи раз вместе с ним в Смольном монастыре, она шутя спросила мальчика-наследника, не хочет ли он поселиться среди этих девушек, а в театре она желает знать, какая из актрис ему более нравится, а затем, какая из её фрейлин.

Хороши шутки — нечего сказать!

Известно, что сластолюбцы чувствуют особое наслаждение в развращении и растлевании невинных детей. Итак мы видим, что фаворит Екатерины гр. Григорий Орлов, мечтавший о возведении на престол сына своего Бобринского с Екатериной, предлагает Павлу посещать фрейлин её Величества, живших во дворце, а фрейлины в свою очередь были выучены — да их впрочем едва ли надо было научать — влиять в указанном смысле на молодого великого князя. Когда Павел высказал опасение, что мать рассердится, Екатерина восторженно разрешает ему это. И вот он отправляется к фрейлинам; лицо его возбужденно сияет, его сопровождают его воспитатель Панин и гр. Орлов. Они посетили всех фрейлин — иную он позволил себе пощупать, иным он пожимал страстно руки — и когда он вернулся в свои покои, он разлегся на диване, предаваясь сладким мечтам о запрещенной любви и изучая всё сказанное о слове «amour» в энциклопедическом словаре.

Понятно, что визиты не ограничились одним этим разом и повторялись затем без всяких провожатых.

Но на что был способен 12 летний мальчик, физически едва развитый? Конечно, серьезных последствий его похождения иметь не могли, ими только имелось в вшу вызвать раннее пробуждение страстей в мальчике.

Эти неопределенные чувства перешли наконец в настоящую любовь, и 12 летний Павел имел уже довольно ясные понятия о любви и о том, в чём она выражалась. Да, он знал, что мужья надувают своих жен и что замужние женщины принимают у себя по ночам чужих мужчин, холостых и женатых, 12 лет он был посвящен во все тайники законной и запрещенной любви. В 1765 году дали ему разыграть целую историю детской любви с фрейлиной Верой Щоглоковой, дочери той Щоглоковой, которая в свое время была назначена в надзирательницы к Екатерине — онанизм воображения был готов.

Но достопочтенная матушка России и её достопочтенный любовник с нетерпением ожидали момента, когда их воспитанник пойдет по их пути, и вот Екатерина под предлогом испытания мужеспособности Павла сводит его в 1768 году, т. е. когда ему только исполнилось 14-ти лет, с женщиной и восторг её не знает пределов, когда от этого мальчика рождается сын.

Всё это может показаться неправдоподобным, до того это сводничество противно всем человеческим законам, а вместе с тем как в России, так и заграницей сохранилось не только имя женщины, отдавшейся на совершение преступления, но и преступного плода.

Женщина, которая растлила 14-ти летнего мальчика, называлась Софией Чарторыйской и находилась на 22-м году своей жизни. Эта София Чарторыйская была то, что в прошлом столетии называлось une petite maitresse, но она была из очень хорошей семьи: её отец был сенатором, и она была замужем за флигель-адъютантом Петра III Михаилом Чарторыйским. После смерти мужа она еще, очень молодая женщина, переиспытала по обычаю женщин Екатерининского двора многих мужчин, и наконец Екатерина свела ее со своим 14-ти летним сыном. Плодом этого сожительства был мальчик, которого назвали Семеном Великим и который жил до 8 летнего возраста в покоях Екатерины, где она его всем показывала как молодцеватый плод её ребенка, результат мужеских сил Павла. Семен Великий впрочем, как и все выблядки от высокопоставленных лиц, умер в молодости от злоупотребления половыми органами.