Вход/Регистрация
Зима не в эту осень
вернуться

Чепеленко Геннадий

Шрифт:

Нет зимы

Владимиру Кучерy

От холодов неделямисентябрь ждет зимы.О том – луна на деревепредвестников среди.Оттенков белой осенилиства. А – что листва?Ей холоднее в просеках,чем вверх, гореть с утра!В них, существующихи – в тех, которой нет,за холодом плывущаяона, чтоб небо греть,или в ночах потерянныхсвет выправлять картин,реку над левым берегоми – не менять под ними, делая раскованнымего, где тишина — вода,когда он перевернутыйи кромкой вроде льда.Под капельницей каплямисвет – в пьяной голове,она как танец с саблями,в зеленой пасть траве,приблизить небо синеек снегам, но – без нее.К воде не лед, а – инейдля тех, кто босиком!Все к устью, расставаниюот новых лун – к себе,к размытым очертаниямих с четверга – к среде.Поддождик беспричинныйи – белый выходнойне затяжной, но длинныйщемящий шопот – стой!И ждать до посинения,до проблесков небесо чем он? Поясненияскорей всего не весть!Он – о листве, но послеплывущей новизны -о синих картах просекв предчувствии зимы,когда ветра послушнылишь свету-молчунукак нитка вдетой в ушкоиглы, его лучу,когда еще возможнопонять, куда он гнет,когда река морознаястоит. С ним не течет!И пустоши! Неделямипродрогший парапетк реке. Рекою белоюсвет поглощает снег,уйти от прояснениялюбой, из всех картин!Дни, если не осенние,то снег скорей к другим,когда от ветра сушитглаза, то может бытьдождь отвлекает уши,чтобы хоть что-то скрыть.

Жесткий вагон

Жесткий вагон мягкийсвет удаляет от шума,от привокзального мата,матовый от угрюмого.К серой уводит картинев купе, за ночным окном,к сумеркам – в паутине,и с непроглядным дномчерных квадратов окон,дням и таким же ночам,безбрежности одинокойкак к плохим новостям.И оттого – на стыкахокна часами молчат,если рассветами вытканкаждый до сна закат.И – оживали квадратыжелтые, плыть до утра!По молчаливым кадрамдорога двойной ДНК…Мнимою или потокомдо красных ее фонарей,не расплетаясь под токомвспыхивающих аллей.После, за поворотом,вытянув время в нить,чтобы встать под колеса,стучать, молотить, битьвсем, не имеющим ушикак свет побитый огнем,холодом был и душемночью, часу во втором.Из точки, на дальней стрелкена выбор: узкий зазорили – все в те же веткижелтый, с рукой светофор;остерегает к картине:всей красоте кривых,полете на керосинекогда высота для них;оправдывает замедленьеиз точки в долгую мглу,вспышками отраженийк свету, предчувствию дню.И даже, когда не с кембыть, и – на сотни верстрасшатанные перелескии – белых метелей ворс.И окон любые квадраты!Но, если светились домато ночь вспоминала датыокрашенные в цвета,если экспресс днямив снега попадал без огней,когда даже дни выпадалииз светлых календарей!

Пьяный на крыше

Отрок с похмелья на утренней крышеищет опору и, врозь распластав рукава,пробует силы по ломанной линии крика,не опираясь на скошенный угол крыла.Он – без нее, озаряющий детскую удалькарандаша на рассыпчатый мельк ветерка,под копирку творит гениальную глупость:день начинает с нее на манер сквозняка!Кромкою белой и красный от лезвия иней!И – напряженней едва ли не каждая граньбелых одежд, раздуваемых веером линийрезко холодных как воздух и серая рань.И без затеи: по глупости! Или – по пьянив замыслах ветра, в полетах со сна наяву,он открывает тревожные волны в тумане,раннее небо, как все в нем не так, на плаву!И без опоры на крышу и взрослые страхисам веселится. И не в подкидного – в лото…Настежь открытый отчаянью белой рубахикрай пропускает, но твердь еще держит его.

Улыбка Джоконды

Перед закатом взгляд погаснебес. Даль искажает темень.В ней свет, не озаривший нас,приглушенный, самоуверен.Саней, не видя, помнит скрипв снегу полозьев – от мороза.Он чувствует протяжный криквдогонку ветра, эхо множа.Так, ветер – обостряет слух,когда никто мотив не слышит.Лишь тонкой флейтою пастухнапоминает: осень – ближе,и – в тон заката, в полстеныДжоконда прячет тень улыбки.Мне ближе флейта – из средыпарящих звуков, теней зыбких.В прохладе, там, где их играс прохладою и тем, что блещет,где бабочек неровный рядв ней неожиданно, трепещет.Над смятой тянется ботвой,то вверх, то вниз. Через ограду,и – вслед лучу, по – бичевойчерез нее влететь в прохладуи – выпорхнуть, и снова статьпрошедшим, белой тишиною.Мне – с тишиной не уставать,когда есть вечер – за спиноюв холодном сумраке равнин,где свет, погашенный внезапно,их возвратит в среду картинутерянных, когда на завтра,в реке блеснет и – с тишинойпогаснет, чтобы яркой сталакартина неба, быть – дневной:по изморози – к дали санной.

На веревках

На веревках, под простынямиветер вспыхивает пузырями!На разрыв, как пьяный в дракервет края их, уже красной рубахи.Сверху – снизу. От ветра справаткани серые в пятнах, кровавыеот заката. Влетевший же слевапосле холода – для разогрева.С края простынь летит на волювниз по травам помятым, полый.Поднимаясь, всех учит падать!Если в лужи, разводит слякоть.Старой новостью – по огородам,простыням чужим, перед разводом!Мелкой дрожью в канавах, лужах.Каждый день от него простужен.На закат, разжигая накал лампадыон им вреден как хриплый ладан.В тех мозаиках – в криптах миразапах ветра на клочьях дыма.Оттого – в непрозрачном небепрячет звезды под синим снегоми – на память немым рассыльнымвозвращает их свет как снимок.Он – везде! В пузырях – к накалу,к темноте с ее медленным краем.Потому, если в матовом… окна,он из первых, кто смотрит в оба.Потому пузырями, щетинясьищет повод на сером и синемсвет продлить, не меняя границытам, где только летают птицы.Не причастный к их переправеон везде: и – вверху, и – в канаве.По мерцанию звезд и – с морозаего чувствуют все, даже кожа.Не укрыться! Нельзя, но можноотлежаться, вдыхая в ноздрисвет небесный и запах листьев,представляя как все это мыслит.Нет – ни повода, даже мороза.Все – обычно: стихи да проза.От реки он в траве, а – в рекесам меняется на сквозняке.И изнанкою все – те же листья,тишина, отвлекающей мысли.Это он – к передышке! Покоймежду мною и – белой рекой.Это после все медленней волныпо оврагам, где серые волки,предвечерняя, шопотом мгласквозь сознание – с ним с утра.

Красные пузыри

Без воздуха – пузыриглухие, имея уши:красные или синей зариот водки или от стужи.Не отвлекают их ни весна,ни снега – под синяками.Оттого нипочем им тоскау стоек и между ларьками,утро или же тусклая мглана нескончаемый холод…Им не вода открывает глаза,а ночи, их запахов город,до одышки – сырая земля,снег если острый, и ранит,осенью лето, весною зимас солью и едких – от гари.Если зеленая сверху вода,то на деревьях не почки.Точки и шумы товарнякапразднуют их же ночи!Им по колено улиц рекалюбой глубины и корочевсе переходы в их рукава.Неоновый их выносит:зеленые в нем мотылькии в их головах под ногами,и те, что через сквознякив воде и повсюду углами.Но красные – синей зариот водки и снега, снаружине видят. В глазах изнутрихолод, навыкат им лужичерез потную, серую грязь,зимнюю, желтую слякоть,через окурки и едкий кваспо високосным датам.

Этажи

Подъезд разъединяет этажи.И – лестница к тому причастна,а лифт пустой, оставив виражи,зайдя на пятый, дергает внезапно.Причиной – постоянная враждакого-нибудь с любыми этажами:между собой уставших горожан,от лестницы зависящих ночами,от лифта для подъема на этаж,его дверей, ломающихся часто,надолго заглушающих экстази этажей, и заболевших астмой.И – напролет без отдыха и снапроемы приквартирных арок.И окон свет! На крики из окна -ответ машин, гудение стоянок.И – лифт задерганный вконецвсех суетой, подобием ремонтаи криком всех, когда один истец.И никого при незакрытых окнах!И лестница высвечивает грязь,и под ноги окурки и усталость,и лифт утратил с этажами связьот всех и вся, от света удаляясь.И – оттого по лестнице назадза ним сбегают, страхи оставляяперилам, с этажей на тот этажгде он застрял и снова убегая.И невозможны беготня и шумот всех свобод и до его ремонта!Любая мысль пришедшая на умиз почему и прочих перетолков.

Предчувствие

Умирающий летомне способен на смерть.Чаще он как приметапокачнувшихся стенот стоящих напротивили – утром в толпе,знак распахнутых оконк синей, с зыбью реке.Умирающий в позднемсне, по дням изучив,как качаются звезды,ритм строки и мотив:часто с вечера утромярче свет в темнотеи способен плыть в руки,если небо везде.Если охрой, едва либудут в нем облакаплыть от синих окраинчерез их берегаи для яркости красокбудет лишним мазок.Из неоновой маскидаже желтый листок.Бесполезны все датыутра, с вечера дня.Те, что мне благодарны,знают вас, не меняили – ближе Постолке!Я так летом хотелпрокатиться на тройке,сам не зная зачемпо лугам, где вихляетруслом, вспыхнув река.Там шатает, гуляети – трава в ветряках.И готов я до взлетавстать под душ и ударвод и винт самолетаесли тройка к чертям,опираясь на крылья,не влекомый никем,их из омута вырвав,на любом сквозняке.И на милость надеясь…на себя – в сотый разот осенних апрелейи – до зимних утрат,вверх, до новой стоянки,где уснул караул…Все темно на экране.Может кто-то уснул!Или – холод рискуетстертым и в витражах:молча краски тусуетв темно-белых тонах.
  • Читать дальше
  • 1
  • 2
  • 3

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: