Тогда он вернулся к себе в контору.

Делла сразу же сообщила ему, что звонил доктор Олм. Он просил передать, что готов поговорить с адвокатом в любое время, как только тот вернется.

Мейсон кивнул.

– Герти закрыла контору и пошла домой. С ним говорила я сама. Вас соединить?

Она быстро набрала нужный номер:

– Доктора Олма, пожалуйста. С вами будет говорить мистер Мейсон. – Она кивнула адвокату.

Мейсон взял трубку:

– Алло! Перри Мейсон.

– Доктор Грантланд Олм. Мейсон, вы хотели со мной поговорить?

– Да. Как я понял, судья Пеллингер поручил вам побеседовать с Горасом Шелби и выяснить его физическое и психическое состояние.

– Правильно.

– Вы собираетесь скоро с ним повидаться?

– Я не могу увидеть его раньше завтрашнего утра. Но я предупредил дежурного, что буду в санатории в десять часов.

– Стоило ли предупреждать их о времени вашего приезда?

– Думаю, да. Потому что я предупредил, чтобы сегодня после восьми часов ему не давали никаких наркотических средств, чтобы мне подготовили описание всех лекарств, которые ему были выписаны, и что при осмотре в комнате не будет никого, кроме моей ассистентки.

Мейсон широко улыбнулся:

– Благодарю вас, доктор. Теперь мне ясно, почему суд назначил именно вас для проведения экспертизы… Я как раз намеревался спросить вас, будут ли приняты меры предосторожности для того, чтобы пациент был поставлен в совершенно объективные условия.

– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Я даже могу добавить, что существуют определенные наркотические средства, которые при внутривенном вливании вызывают у больного сон. Но человек при этом теряет ориентацию и даже становится на некоторое время невменяемым. Особенно если он страдает атеросклерозом.

– Можно ли обнаружить, что эти наркотики применялись?

– И да, и нет. Если я заподозрю нечто подобное, я проверю кровь пациента, но и без этого не так трудно сказать, естественное ли это состояние или вызванное искусственно. Доказать труднее.

Мне известно все про вас и вашу репутацию, мистер Мейсон. Я слышал, что вы представляете племянницу Шелби, или ту молодую особу, которая считала себя его племянницей. Говорят, что она за ним преданно ухаживала и очень его любила. Могу по секрету добавить, что администрация санатория принялась спорить со мной, когда я запретил после восьми часов вводить мистеру Шелби какие-либо препараты. Якобы пациент беспокойный, легко раздражается, не спит по ночам, так что ему необходимо снотворное.

Тогда я спросил, какое именно снотворное они используют, и мы по этому поводу снова поспорили. Мне пришлось все же назначить одно совершенно невинное средство, которое не может оказать никакого вредного воздействия. Нет нужды говорить вам, что я намерен самым тщательным образом разобраться в этом деле. Так меня просил судья, хотя в этом предупреждении, собственно, не было нужды.

– Огромное спасибо, – сказал Мейсон. – Я как раз хотел выяснить, что у вас на уме.

– Мне думается, я теперь знаю, что у вас на уме, – посмеиваясь, заявил доктор Олм. – Не сомневайтесь, Мейсон, я буду совершенно объективен.

– Не знаю, как вас и благодарить. Искренне ценю ваше доброе отношение.

Адвокат повесил трубку и сказал Делле:

– Мне думается, можно запирать контору и отправляться по домам. Доктор Олм прекрасно знает, что делает. Он не новичок и в последствиях применения наркотиков отлично разбирается, и я не удивлюсь, если завтрашний день окажется решающим в нашем сражении. Что же касается санатория, то я не завидую тамошнему начальству.

– Кстати, какое впечатление произвел на вас санаторий?

Мейсон махнул рукой:

– Это то еще заведение. Не сомневаюсь, что тот тип, которого они именуют доктором, столько же понимает в медицине, сколько и я. Просто он имеет лицензию на заведование домом отдыха и извлекает из этого дела максимум выгоды праведными и неправедными путями.

Некоторые владельцы таких частных заведений – вполне порядочные люди, но большинство – нет. Господь помоги тому, кто угодит в лапы к такому деятелю. К сожалению, очень часто родственники не желают, чтобы им «мешал» какой-нибудь старичок или старушка, которые с годами становятся забывчивыми, рассеянными, неаккуратными. Вот они и запирают их в такую лечебницу, умывают руки, считая, что проявили достаточную заботу, и практически забывают об их существовании.

Все же такая лечебница, при условии, что она получает ежемесячно чек, заботится о своих питомцах, дабы те не стали капризничать и не перебрались в другое заведение.

Но есть учреждения совсем иного рода. Их владельцы прекрасно разбираются, по какой причине привезенный к ним «пациент» внезапно становится слабоумным. И пускай себе этот несчастный старается вырваться из такой лечебницы: ведь его опекун или просто богатый родственник не скупится и может спать спокойно – все будет шито-крыто за высокими стенами частного санатория.