Шрифт:
И вдруг ударили орудия по их деревеньке. Один из снарядов попал в Павлин дом.
Качнулись стены. Рухнула крыша.
Спасла девчонок от смерти удачно осевшая балка. Разобрали люди бревна. Смотрят: под балкой Параша сидит и Павла.
Случайно, конечно, они уцелели.
– Долго жить вам, – сказали люди.
Ко многим в их деревеньке ворвалось горе. Не пощадили других снаряды.
Здесь, в Нарвском заливе, белогвардейцы высадили десант. И в других местах сошли на берег войска Юденича. И в других местах вели корабли огонь.
Не одной деревни беда коснулась. Много было в тот день смертей.
Паровоз
Войска Юденича ворвались в Ямбург. Ямбург стоит на реке Луге. Этот город теперь называется Кингисепп.
Ворвались белые в Ямбург, ворвались на железнодорожную станцию. Недалеко от станции стоял красный бронепоезд. Прикрывал отход наших бойцов. Увидели белые – бронепоезд. Вот удача:
– Возьмем бронепоезд!
Но как его взять? Это броня. Это металл. Пушки, пулеметы на бронепоезде. За броней укрылись стрелки.
Просто так не возьмешь бронепоезд. И родился у белых план.
Бьются красные бойцы, отходят от Ямбурга. Прикрывает отход бронепоезд. Бьют с бронепоезда по врагам орудия.
Комиссар на бронепоезде – петроградец, путиловский рабочий Иван Иванович Газа.
Смелый он человек, решительный. Знают об этом все на бронепоезде. Голос у Газы твердый. Любит комиссара команда бронепоезда. Любит и слушается.
Ведет по белым огонь бронепоезд. И вдруг… Что такое?! Навстречу бронепоезду по тому же пути мчит паровоз.
Еще минута – и врежется он в бронепоезд, и грянет взрыв.
Направить паровоз на бронепоезд красных – вот что придумали белые. Нагнали пару в паровозных котлах. Разогнали махину. Спрыгнули. Мчит паровоз, как таран.
Кто-то крикнул:
– Братва, спасайся!
– Спа-са-ай-ся!
Видит Газа, что многие с бронепоезда прыгают.
– Назад! – кричит Газа. – Назад! – И к артиллеристам: – Братцы, по паровозу прямой наводкой!
Слышали артиллеристы уверенный голос Газы. Припали они к орудиям.
Ударила первая пушка. Мимо.
– Точнее, точнее. Бери чуть ниже, – подсказывает комиссар. Снова раздался выстрел.
Точнее раздался взрыв. Снес он трубу с паровоза.
Всё ближе, всё ближе махина.
– Не торопитесь, не торопитесь. Сейчас получится, – успокаивает артиллеристов Газа.
Снова ахнул, как молот, выстрел. Белым облаком окутался паровоз. Снаряд попал в паровой котел. Лишилась силы махина.
Замедлил ход паровоз. Как конь заарканенный, остановился.
Звонкое многоголосое «ура!» словно мехами качнуло воздух.
Вытерли артиллеристы взмокшие лбы. Заулыбались смущенно те, кто кричал: «Спасайся!»
Смотрят бойцы на комиссара. Достал спички, кисет комиссар. Свернул цигарку. Затянулся. Дымок с наслаждением выпустил. Улыбнулся друзьям комиссар – петроградский рабочий товарищ Газа.
Генерал
– Казнят генерала!
– Казнят генерала!
Весть, поражая, неслась по Ямбургу.
– Генералы – и вдруг генерала?!
– Как?!
– За что же его казнят?
Все дальше, дальше летит по Ямбургу:
– Казнят генерала!
– Казнят генерала!
– Да где же его казнят?
– Там, на Базарной площади, где штаб у белых, где дом с балконом.
Собрался народ на Базарной площади. Многих силой прийти заставили. Даже из ближних сел, деревень пригнали.
Видят люди: на площади приготовлена виселица. Веревка змеей свисает. Под виселицей – табурет.
Привели генерала. Пожилой, лет шестьдесят. С бородой.
Стоит генерал на площади. С балкона штабного дома прочитали ему приговор. Ударили барабаны. Над головой генерала сломали шпагу. Был у военных такой обычай. Снова ударили барабаны.
Повели генерала к виселице. Хотели помочь подняться на табурет.
– Я сам, – сказал генерал.
Расстегнул воротник тужурки. Схватили петлю палачи.
– Я сам, – произнес генерал. Взял петлю, надел себе на шею.
Выпрямился генерал, посмотрел на судивших его генералов, на палачей, сказал:
– Вы отнимаете у меня жизнь, но вы не отнимете у меня веру в грядущее счастье людей. Верю: оно наступит.
Вот так слова!
Вот он каков – генерал!
Выбили палачи из-под генерала табурет. Самое страшное совершилось.