На этот раз даже Зимка поняла всё правильно и промолчала. Ольга тоже поняла и ей осталось только молча благодарить темноту и приглушенное свечение грибов, потому что она ощутила, как её щёки снова начали гореть. Танк выехал из мглы болот во вполне обычный лес. Только он был больше похож на парк. Между стройными стволами деревьев стояли пышные, цветущие кусты, вокруг деловито жужжали пчёлы и порхали бабочки, а сквозь толстый слой палой листвы пробивались небольшие цветы самых разных форм и размеров. Для того, чтобы провозить телеги с контрабандным грузом и не портить такую красоту, через лес была проложена мощёная дорога. Правда Вышень пояснил, что раньше дорога служила для переброски армии эльфов. Многие дороги были разрушены или заросли. Сам Вышень не мог ухаживать за всеми. Этот участок сохранился благодаря листве, которая и укрыла его. Эльф же обнаружил дорогу, когда вернулся в края своих предков. Он очистил её и старался поддерживать в хорошей форме именно для контрабанды. Последним уголком эльфийского леса из того, что показал Вышень, была большая поляна, утопающая в травах. По ней в художественном беспорядке были разбросаны кусты сирени и шиповника. Здесь эльфийские дети часто играли в прятки. А лесные великаны – лоси любили отдыхать после тяжёлых переходов. Эльфы использовали их вместо тягловой силы. Ещё сутки танк с экипажем продирался через леса Лескатии, пока они не вышли к границе у Восьмихолмья. Вот тут и начались проблемы. Восьмихолмье принадлежало монстрам. И надо сказать, что тут они чаще всего и безобразничали. Неудивительно, что граница была укреплена. Дорога проходила между двумя крепостями, которые соединялись друг с другом стеной, таким образом перекрывая дорогу. Вдоль границы был выкопан широкий ров с кольями на дне. Число постов тоже было велико. Они шли частой цепью, чтобы с одного было видно два других с каждой стороны. Правда, поскольку сил не хватало, половина из них пустовала. Там стояли чучела вместо настоящих часовых, но они скрывали хитроумный механизм с пружиной. Пружина заводилась раз в шесть часов, как раз когда происходила смена караула, и механизм дёргал нити, которые заставляли «часового» двигаться. Издали казалось, что человек периодически переступает с ноги на ногу или встряхивается, борясь со сном. Число патрулей тоже было велико. С этой стороны контрабанду было труднее всего перевозить. Граница не спала ни днём, ни ночью. Эльф тронул за рукав Ласкина, который вместе с ним находился в кустах, осматривая местность через бинокль.

– Я могу провести всех через границу и посты, но только не танк.

– Слушай, Вышень, я не понимаю, а почему дорога проложена через границу, если по ту сторону такие страшные враги? – Дмитрий оторвался от бинокля.

– Дело в том, что дорога, сама по себе, служит для снабжения здешних войск. Когда-то по ней ходили торговые караваны. Так что она тянется до самой границы. А дальше идёт мост, который может выдержать отряд тяжёлой кавалерии, но легко разрушается, если появятся враги. Мост используется для вылазок в стан противника. Чтобы показать свою доблесть, ну и чтобы монстрам жизнь мёдом не казалась.

– А что если прорваться со стороны Лескатии? Танк показал себя прочной машиной.

– Даже не знаю. Наверное может получиться, если сделать это внезапно.

– Если мы ночью запалим пост, что будет?

– Скорее всего к нему отправится группа рыцарей, чтобы разобраться с тем, что произошло. Посылать одиночного гонца слишком опасно, он может попасть в лапы монстров. Сэр Дмитрий, неужели вы хотите отвлечь врага, чтобы на полном ходу протаранить ворота? – Внезапно усмехнулся контрабандист. – Боюсь, это будет непросто. Ворота обиты железом и заперты на железный же засов. Мост, может, не успеют уничтожить, но как вы протиснитесь между крепостью и рвом, чтобы добраться до моста? Таранить ворота не самая лучшая идея.

– А если сбить засов? Из пушки.

– Я там бывал несколько раз, когда искал пути для контрабанды, и могу сказать, где находится засов, но стрелять придётся в темноте. Невозможно подвесить над ним фонарь, например.

– И всё-таки постараемся прорваться. А пока расскажи мне про другой путь, по которому ты собирался провести нас. Может там и танк провести можно?

Комментарий к Пересекая Лескатию. Развязка близко. Но думаю уже всё понятно.

====== Сомнения Ольги. ======

Я лечу, ковыляя во тьме,

Я ползу на последнем крыле.

Хвост отбит, бок болит и суккуба летит

На мане мужа и на одном крыле.

(Я лечу на последнем крыле / Песня суккуб-совратительниц)

Танк затаился всего в полукилометре от ворот, между двумя крепостями. Прогревать мотор не требовалось. Укрытый от случайного взгляда, он стоял среди кустов, сам похожий на куст. В танке было двое: Алексей и Николай. Им предстояло прорваться через преграду на пути к Восьмихолмью. Патрули и дозорные всматривались в сгущающиеся сумерки, ожидая нападения со стороны демонических земель, про атаку с тыла никто не думал. Нужно было дождаться, когда команда переправится через границу. Сигналом должен послужить поджог дальних постов и две пары глаз до рези вглядывались в горизонт. Когда багровое солнце закатилось полностью и над небом распростёрся чёрный плащ ночи, украшенный узором из звёзд, вдали вспыхнула оранжевая искра, затем вторая, третья… Поджогом должна была заниматься Тиаао и она, похоже, перестаралась. Недаром она настаивала на трёх горшках со смолой вместо одного на случай «если вдруг промахнусь». Но ушлая суккуба попала все три раза. Едва только вспыхнул дальний пост, как танкисты уже заняли свои места и завели мотор. Алексей сказал:

– Давай, малыш, покажем им, на что ты способна. То есть способен. Вышибем эти чёртовы ворота и прорвёмся! – Оговорка несколько смутила мехвода, но что-то в нём говорило, что танк всё-таки женского пола. Это показалось странным.

Танк взревел мотором и выполз на дорогу, набирая скорость. Из крепостей выскочило два отряда рыцарей, которые направились на правый фланг, чтобы проверить, почему загорелись сразу три поста. Они успели отойти не очень далеко, когда сквозь звуки тревоги и топота множества ног гарнизон расслышал ещё один звук. Сперва они стали напряжённо высматривать врага на передовом крае, пока не поняли, что звук идёт из тыла. Но сделать что-либо они уже просто не успевали. А то, что они увидели, повергло многих новичков в ступор. Из тьмы полз дракон – настоящий, грозный монстр, без симпатичной мордашки и женской груди.

– Давай, девочка, рыкни погромче! Пусть знают нас! Коля, целься!

Алексей уже махнул рукой на странности своей речи, он включил танковую фару и направил её на ворота. Машина неслась к врагу на приличной скорости, но при этом её практически не качало и заряжающий смог прицелиться довольно хорошо, высматривая засов. Увидев, что он обнаружен, монстр взревел и его глаз зажёгся огнём, позволяя видеть всё как днём. Монахи в ужасе молились, маги пытались кастовать заклинания, но первыми в бой вступили лучники. Однако стрелы отскакивали от толстой шкуры монстра. Через пару мгновений монстр ответил ударом. Никто даже не понял, что произошло. Страшный грохот прервал молитвы монахов и заставил магов приостановить волшбу. Воины в ужасе отпрянули. Яркая вспышка у рыла монстра закончилась мощным ударом по засову, разнеся тот в клочья. Не останавливаясь, монстр отвернул рыло назад, подставляя под удар свой затылок и с силой ударился о гигантские створки, распахивая ворота. Несколько цепей, при помощи которых специальный механизм открывал и закрывал ворота, лопнули. Монстр прорвался через ворота и помчался ко рву. Во тьме ночи слышались крики:

– Мо-о-о-ост! Уничтожьте мо-о-ост!

Люди были уверены, что сейчас по нему в распахнутые ворота хлынут мамоно. Танк так быстро вылетел на мост, что его не успели разрушить, хотя это было делом минуты. Мост с грохотом рухнул уже за кормой боевой машины. Утром пограничники долго не могли понять, зачем незнакомцам нужно было жечь посты и сносить ворота, если не для атаки на Лескатию? Только одна версия казалась достоверной. Монстр нёс важное донесение или артефакт для самой Повелительницы демонов. И скорее всего это был артефакт, причём настолько тяжёлый, что гарпии не могли его поднять, чтобы перенести по воздуху. Ольга и остальные участники этого похода перешли границу по-другому. Для начала Вышень определил, на каких постах стоят не настоящие часовые, а механические обманки. Подойти к постам с тыла в сумерках можно было достаточно просто. Часовых интересовала граница, а не собственный тыл. У одного такого поста эльф и провёл команду, поскольку механический «страж» ничего не видел и даже не говорил. Главное, проскочить мимо патруля. В сгущающейся темноте небольшой отряд быстро достиг рва. Но, чтобы его преодолеть, требовалось сначала взойти на вал и стать мишенью для особо ретивых патрульных. Когда началась заварушка с поджогом постов, Вышень отвёл группу чуть дальше, где находились кусты. Прорыва в этой части рва никто не боялся, поскольку куст был просто окружён капканами. Но эльф умудрился все обнаружить ещё в прошлый раз и теперь аккуратно сбросил их в ров. Грохот и шум в крепости отвлёк дозорных и патрульных. Кроме того, Тиаао зажгла сразу три поста вместо одного, что только добавило шуму. Затем все спустились в ров и пришлось преодолеть полсотни метров по колено в грязи, среди острозаточенных кольев. Хотя риск напороться на них был относительно невелик. Большая часть кольев была наклонена в сторону Восьмихолмья, чтобы мешать проникновению оттуда. Но слабо мешали тем, кто уходил туда. Ольгу Вышень посадил на закорки, отказываясь дать ей возможность идти самой, мотивируя это тем, что она человек, а люди – очень хрупкие существа. По той же причине Чиутаха настояла на том, чтобы Ласкин переправлялся на ней. Хотя в этом было мало смысла, ибо впереди шла Зимка, которая благодаря своей силе и массе увеличивала наклон кольев до их приведения в горизонтальное положение, а некоторые даже умудрялась вытащить и отбросить в сторону. Через полчаса блужданий по лесу уже на другой стороне рва отряд с радостью услышал знакомое рычание мотора. Вышень повёл всех дальше к дороге, которую со стороны Восьмихолмья поддерживали в хорошем состоянии монстры. По дороге он старался держаться рядом с Ольгой и рассказывал ей об особенностях местных реалий. Делал он это открыто и достаточно громко, чтобы его слышали, впрочем, особенно не напрягаясь, так как танк снова стал тихим. Но, несмотря на это, становилось ясно, что беседу проводник вёл именно с Лукиной.