– А это еще не поздно сделать, - серьезно добавил Корнилин.
– Моим казакам только свистнуть и готово дело. Злые они после боя, да и насмотрелись на кое-какие вещи. Тут неподалеку пленные нам пару подвалов показали, а там разного расстрелянного народу валом...включая генералов из генштаба, прямо в мундирах.

– Не надо никого расстреливать, - тихо сказал я.
– Это всегда успеется, но сейчас мы должны рассуждать политически. Все трупы расстрелянных сфотографировали для протокола? Нет? Зря... Ладно, рассказывайте обо всем подробно.

Дела обстояли неплохо. Но и не хорошо. Наш ночной рейд удался полностью, Смольный и Зимний дворцы были отбиты у народогвардейцев, все ключевые точки города захвачены. Неожиданность нападения и арест совнаркома в самом начале операции сыграли свою роль и, хотя кое-где красные оказали ожесточенное сопротивление, в целом мы одержали верх. Кроме того, узнав о захвате Питера, комитет общественной безопасности в Москве провел лихую атаку на красных и выбил их из центра города. Корнилину даже удалось установить с москвичами связь. Более того, после призыва Реброва и Корнилина к офицерам и юнкерам Питера с просьбой о поддержке, вооруженные силы нашего импровизированного...союза что ли, не знаю, как и сказать, выросли до пяти тысяч штыков. Но вот дальше... Анархия, одним словом. Мы победили в битве, но в целом обстановка как была сложной так и осталась.

Ряд кварталов города по-прежнему контролировали красные, которые отнюдь не собирались сдаваться, и драться с ними на улицах было себе дороже. Арест совнаркома лишил их единого руководства и координации, но не желания вести борьбу. То же и в Москве. А уж по всей России... Да там нас просто никто не знал и мы никому были не нужны. Тем более нам не стали бы подчиняться. Временное правительство было хотя бы немного легитимно, у красных была поддержка среди части рабочих и крестьян и сеть местных советов, а у нас? И кто такие мы? Короче, пора определяться и что-то делать. То есть назвать себя как-то, может быть советом национального спасения или сразу военной диктатурой, определиться с лидером и выпускать какие-то воззвания, формировать правительство, делать что-то. А эти двое, Ребров с Корнилиным, не предприняли за двое суток после победы ничего кроме чисто военных мер. Зато едва Таня слегка очухалась, прибежали к ней со всеми нашими проблемами.

– Мужики, у вас совесть есть?
– Прямо спросил я у них.
– Я по-вашему кто? Я маленькая девочка - боевой маг и не более того. Когда все было совсем плохо, я помогла вам опрокинуть красных. Но дальше сами, берите власть и действуйте. Я вам доверяю, чуть наберусь сил и буду драться за Россию вместе с моими юнкерами. Но я не политик, не надо меня в это втягивать.

– Это ты-то не политик?
– Улыбнулся Корнилин.
– Слышал я твою речь на вокзале, поэтому за тобой в бой пошел. Да и Матвей Филиппович за эти два дня мне кое-что про тебя порассказал. Нет уж, Таня, если тебя Господь избрал для спасения державы, то неси свой крест. Говори что делать.

– Даже так?
– Озадачился я.

– А как иначе такие чудеса объяснить?
– Вступил в разговор штабс-капитан.
– Только тем, что небеса на твоей стороне. Да ты сама намекала мне на какой-то особый опыт...

– Ну, вы даете, господа. Да, я кое-что соображаю как солдат. Но как политик - нет. Только самые общие вещи.

– Вот ты и посоветуй нам эти самые общие вещи, - кивнул Корнилин.
– А потом спи-отдыхай, поправляйся. Как их воплотить в жизнь мы сами подумаем.

– Ладно, - устало откинулся я на подушку. - Подумаю. Крепкого сладкого чаю прикажите подать. И шоколадку хочу.

– Это сей момент сделаем, - улыбнулся казак.
– Ты уж подумай, Танечка, а мы тут пока у тебя тихо посидим. Как надумаешь чего, скажи. Часа тебе хватит? Время дорого.

– Изверги, - пробормотал я.
– Мучаете ребенка почем зря.

– В общем так, господа, - позвал я офицеров через некоторое время.
– Как ни крути, без одной важной детали наш паззл не складывается, хоть тресни.

– Что не складывается?
– Удивился Корнилин. - Ты порою так чудно гутаришь.

– Неважно что. Важно кто. Нам нужен император, без него никак. Где он, не выясняли?

– По последним данным на момент переворота императорский поезд был на станции Антоновка, за Тулой. Сразу после отречения охраняемый особым батальоном временного правительства император отправился на юг, - ответил Ребров.
– Временное правительство обещало ему неприкосновенность в одном из дворцов Крыма, в Ялте, кажется. Там под охраной он должен был жить со своей семьей. Но с проездом постоянно были какие-то проблемы, то стачка железнодорожников, то еще что-то, так что дальше Тульской губернии поезд не ушел. Когда к власти пришел совнарком, они приказали местному совету разоружить батальон и взять царя под стражу, но выполнено ли это - неизвестно. Скорее всего -нет.

– Откуда такая информация?
– Напрягся я.

– Так у нас под арестом аж два правительства сидит в почти полном составе. То, которое красные арестовали в Зимнем и совнарком. Мы с Лавром Георгиевичем решили пока никого из них не отпускать, мало ли как дело повернется.

– Это вы хорошо придумали, - я сделал еще глоток чая.
– Так вот господа офицеры, императора с семьей надо освобождать. Решительно и без колебаний. И делать это должны мы, если хотим кем-то стать для России.