В общем, мы отдали землю крестьянам и заводы рабочим, выбивая почву из под ног красных и заставив класс собственников поделиться рентой. Как бы отдали... Не могли не отдать, обстановка не позволяла. По итогу, конечно, рабочие и крестьяне в массе оказались обманутыми, никаких молочных рек с кисельными берегами не получилось - неоткуда им было взяться. Но определенные улучшения в их жизни произошли. Ну а что? А разве большевики сделали иначе и при них рабочие реально владели заводами, а крестьяне землей? Я помню популярный слоган времен позднего союза: "на работе ты не гость, утащи хотя бы гвоздь". Он прекрасно отвечает на вопрос, чувствовали ли себя рабочие хозяевами заводов, на которых работали. Как и другой - "колхозное - значит ничье".

Правительство Корнилина честно приватизировало заводы, сделав рабочих собственниками двух третей каждого предприятия. Рабочим даже раздали приватизационные чеки-акции на доли в своем заводе - дескать, работайте и получайте прибыль. Поначалу это вызвало волну энтузиазма и восторгов, а потом... ну вы поняли, все как-то стало быстро возвращаться на круги своя к бывшим собственникам, частную собственность на орудия производства Корнилин не отменял. Зато теперь у рабочих был трудовой кодекс и твердый девятичасовой рабочий день с двумя выходными в неделю, а хозяевам пришлось умерить свои аппетиты.

Помещичью землю крестьянам тоже раздали. Правда не всю и не сразу, а через так называемые ТОЗы - товарищества по обработке земли. То есть вы сначала получите землицу и хорошенько потрудитесь над ней, выплачивая разумную часть дохода государству и некоторую долю старому хозяину, и тогда, через пять-десять лет в зависимости от ряда условий, получите ее в свою окончательную собственность. А если вы, товарищи крестьяне, просто нахапали помещичьей земли, а поднимать ее не можете или не хотите, то ее можно и другому ТОЗу передать, который сможет. Никакие комбеды на селе нам не нужны, наша ставка на кулака и середняка, которые хотят и могут работать.

В общем, все как-то стало налаживаться. Смесь популистских лозунгов и решительных военных мер сработала, и власть мы взяли без особого сопротивления. Правда, страну все еще трясло в турбулентности и местами от империи кое-что отваливалось. Например, Суомская губерния на севере рядом с Питером объявила себя независимой Суомией под протекторатом Северной Федерации. На юге Дакия, которую в серьез никто раньше особо и не воспринимал, пользуясь неразберихой в стране, присоединила себе кусок империи по Днестру. Но в остальной России удалось навести порядок. Недовольные новым правительством были, и в немалом количестве, как среди аристократов, так и среди простого народа. Кто-то терял собственность, кто-то приобретал меньше, чем хотел... Но в целом общество приняло новые правила игры, глобальный баланс интересов соблюсти удалось.

Корнилин вообще оказался ушлым мужиком. Простоватый на первый взгляд казачий полковник, ставший председателем исполнительного военно-народного комитета, и по факту правителем страны, быстро учился и к тому же смог окружить себя профессионалами, которых, однако, держал в кулаке, не давая себя использовать, обнаружив хорошее чутье на людей. На жесткие или непопулярные меры, если они действительно требовались, шел решительно и без колебаний. А вот Ребров, взлетевший из штабс-капитанов в генерал-майоры, из политики ушел и никаких постов в новом правительстве не занимал, хотя ему и предлагали. Ну что же, вольному воля... Мне тоже грех жаловаться на карьерный рост. Девятилетний капитан, это звучит еще покруче чем пятнадцатилетний поручик, которым я иногда обзывала...тьфу ты, привязалось...обзывал Пашку получившего как командир звена боевых магов звание поручика.

Новый мундир мне принес Ребров, когда я более-менее уверено встал на ноги. Вместе с георгиевским крестом в красивой коробочке и с золотыми погонами в комплекте.

– Поздравляю, Таня, - серьезно сказал он.
– Заслужила. Именным указом Корнилина, при одобрении Его Величества императора всероссийского Николая, за исключительные заслуги перед Россией ты повышена из юнкеров сразу в капитаны и награждена георгиевским крестом за храбрость. Ты ведь говорила, что хочешь быть капитаном? Так вот, награда нашла героя.

– Я говорила, что меньше чем на капитана не согласна, - проворчал я.
– Если я командую магами и у меня комзвеньев поручики, то кем быть мне? Есаулом? Некоторые штабс-капитаны уже генералы...

– Не задавайся Танюха, - улыбнулся Ребров.
– Ты у нас, конечно, сплошной нонсенс, но маленькая-девочка армейский капитан? Где это видано?

– В райхе. Не интересовались неким майором Таней Дегуршафф? Или вроде того? Хотя она, наверное, еще не майор...но скоро им будет.

– Снова ты про свою Таню, - нахмурился генерал-майор Ребров, начальник отдела специальных операций при вновь сформированном генштабе, взамен расстрелянного красными. Не нашли мы там такой.

– Не верите, что я сказала правду?

– Я этого не говорил. Пойми, после революции связи с зарубежной агентурой почти потеряны. Мы можем очень немногое, а проникнуть в систему подготовки магов райха задача нетривиальная. Но кое-что мы все же нарыли...

– Что именно?
– Сразу заинтересовался я.

– Речь идет о Виктории Ивановне Серебряковой, - Ребров достал из кармана черно белую фотографию миловидной девушки с каким-то испуганным лицом и длинными волосами. "Похожа", - подумал я.
– Мы проверили информацию по своей линии... Есть такая. Она была кандидатом на поступление в Одесское магическое училище в следующем году. По документам - маг с весьма неплохим потенциалом. После революции, когда одесский рабоче-крестьянский совет устроил погромы благородных, пряталась от толпы с родителями в торговом представительстве Райха. Затем, по проверенным данным, эмигрировала в Райх из Одессы на имперском торговом судне "Роттанбург" вместе с некоторыми уцелевшими после резни маг-юнкерами, дойчи предоставили им защиту. Еще бы - будущие маги это лакомый кусок для любого государства. Дальше в Райхе ее след теряется. Вот такие пироги... Твое озарение не врет, Таня.