Ему было лет тридцать пять, высокий, с узким лицом. Его вьющиеся волосы уже начали седеть на висках. Из ежегодника я знала, что в старших классах он играл в баскетбол и представляла десятиклассниц, не дающих ему прохода в столовой. Его нельзя было назвать красивым, но он обладал определенной привлекательностью, мягкостью манер, которая должна была действовать успокаивающе на женщин и на маленьких пациентов.

Его глаза были маленькими и немного опущенными в уголках, светло-карего цвета, за очками в легкой металлической оправе.

Он уселся за свой стол. Цветная фотография его жены и двух сыновей была выставлена напоказ, возможно, чтобы рассеять фантазии, которые подчиненные могли испытывать в отношении него.

— Тоуна сказала, что у вас есть вопросы насчет моей одноклассницы. Учитывая последние события, я предполагаю, что это Джин Тимберлейк.

— Насколько хорошо вы ее знали?

— Не очень хорошо. Я знал, кто она такая, но не думаю, что у нас когда-нибудь были совместные занятия. — Он прокашлялся. — Какая информация вас интересует?

— Все, что вы можете рассказать. Отец Бэйли Фаулера нанял меня, чтобы я попыталась найти новые доказательства. Я решила начать с Джин и продвигаться оттуда.

— Почему вы пришли ко мне?

Я рассказала о разговоре с Дэйзи и ее предположении, что он может помочь. Его поведение изменилось, он стал менее подозрительным, хотя некоторая осторожность осталась.

— Я много думал об убийстве, с тех пор, как Бэйли был арестован. Ужасная вещь. Просто ужасная.

— Вас случайно не было в той группе ребят, которые ее нашли?

— Нет, нет. Я католик. Это была юношеская группа из баптистской церкви.

— Той, что во Флорал Бич?

Он кивнул, и я сделала мысленную заметку, думая о преподобном Хоузе.

— Я слышала, Джин отличалась несколько свободным поведением.

— Такая у нее была репутация. Некоторые из моих пациенток — девочки такого же возраста. Четырнадцать — пятнадцать. Они кажутся такими незрелыми. Я не могу себе представить их сексуально активными, но тем не менее уверен, что некоторые из них этим занимаются.

— Я видела фотографии Джин. Она была красивая.

— Но это ей не шло на пользу. Она была не такая, как все. В некотором смысле слишком взрослая, в некотором — невинная. Мне кажется, она думала, что будет популярной, если позволит парням все, что она и делала. Многие этим пользовались, — он остановился, чтобы прочистить горло. — Извините.

Он налил себе воды из термоса, стоявшего на столе. — Хотите воды?

Я покачала головой. — А кто именно?

— Что?

— Я спрашиваю, имела ли она дело с кем-то, кого вы знаете.

Он вежливо посмотрел на меня. — Я не помню.

Я почувствовала, как стрелка на моем индикаторе вранья переместилась в красную зону.

— А как насчет вас?

Неловкий смешок. — Меня?

— Да, меня интересует, было ли у вас что-то с ней.

Я заметила, как краска пришла и ушла с его лица, так что я поддала жару.

— Вообще, кто-то говорил мне, что вы с Джин встречались. Не помню, кто упоминал это, но кто-то, кто знал вас обоих.

Он пожал плечами.

— Может быть. Совсем недолго. Я никогда не встречался с ней постоянно, или что-нибудь в этом роде.

— Но вы были близки.

— С Джин?

— Доктор Полетти, не надо играть словами. Расскажите мне о ваших отношениях. Мы говорим о вещах, которые произошли семнадцать лет назад.

Он немного помолчал.

— Я не хочу, чтобы это пошло дальше, что бы мы ни обсуждали.

— Строго конфеденциально.

Он поерзал на стуле.

— Думаю, я всегда жалел, что с ней связался. Я стыжусь этого теперь, потому что больше понимал. Не уверен, что понимала она.

— Мы все делаем вещи, о которых сожалеем. Это часть взросления. Какое это значение имеет сейчас, когда прошло столько лет?

— Я знаю. Вы правы. Я не понимаю, почему об этом так тяжело говорить.

— Не торопитесь.

— Я действительно встречался с ней. Месяц. Даже меньше. Не могу сказать, что мои намерения были благородными. Мне было семнадцать. Вы знаете, каковы парни в этом возрасте. Как только прошел слух, что с Джинни легко переспать, мы все посходили с ума.

Она делала такое, о чем мы даже не слышали. Мы объединились, как стая собак, пытаясь до нее добраться. Об этом только все и говорили. Думаю, я был не лучше других.