Советник Лю покряхтел, что-то невнятно пробормотал, искоса взглянул на небо, потом – на землю, вздохнул и спросил:

Известна ли тебе древняя притча о том, почему божество воды почитают как богиню, а не бога?

Нет, – ответил Чу и попросил рассказать эту притчу.

Конечно, тут же собрались все бывшие неподалёку ученики и домочадцы, расселись вокруг советника и приготовились слушать.

Советник обвёл присутствующих туманным взглядом, говорящим о том, что разговор этот не для посторонних ушей, но поскольку никто не стронулся с места, он снова глубоко вздохнул и повёл свой рассказ.

Как известно, проблема отношений между мужчиной и женщиной – одна из самых простых с позиции природы и одна из самых сложных и запутанных в интерпретации людей. Думаю, всё дело в желании одних управлять другими, принуждая их служить себе. Для этого создана масса теорий и концепций. И тем не менее… Не думаю, что дело обстояло именно так, но до нас дошло следующее.

"Как известно, Божество Грозы, Дождя и Грома считают богом, т.е. мужского пола. Божество же Земли – богиня, рождающая нам свои дары, которыми мы пользуемся. Как-то случилась Большая Засуха и Богиня Земли особо озаботилась судьбой своих чад: растений, животных, людей, ведь засуха – это реальная угроза их жизни. Поэтому Богиня Земли попросила Бога Грозы одарить дождём её детей. Естественно, Бог Грозы не мог отказать Богине: он с радостью выполнял её желания и обильно поливал все указанные ею места.

Это так понравилось, богине, что она попросила и полить и пустыню, в надежде возродить а ней бурную жизнь. Но пустыня она и есть – пустыня. Сколько Бог Дождя ни поливал её, песок бесследно впитывал всю достававшуюся ему воду. Наконец Бог Дождя устал – у него истощились все запасы небесной воды, а Земля всё ещё не насытилась и, разгорячённая, требовала всё новых и новых усилий бога-мужчины.

И тогда Бог дождя создал из какой-то своей части женскую ипостась – Богиню воды.

– Вот Хозяйка воды, поговори с ней, – сказал он Земле, а сам отправился наполнять водой новые тучи водой.

Понятно, какой спрос с женщины? Так пустыня и осталась недополитой."

Над всеми повисло молчание, каждый пытался осмыслить услышанное.

Чу помотал головой:

– Учитель, я понял, что нельзя отказывать женщине, но как быть в моём случае?

– Если бы пустыня зацвела, разве кто-нибудь рассказывал бы эту сказку? – спросил его советник Лю.

107. Как советник Лю и Чу говорили

об одном знакомом ловеласе.

Как-то к советнику Лю явился Чу, с некоторых пор весьма озаботившийся проблемами отношений полов и, как добрый семьянин, с возмущением стал рассказывать об их общем знакомом – любвеобильном повесе, любимце многих женщин.

– Разве его поведение не безнравственно? – допытывался Чу.

– Нравственность людей и Природы – понятия различные, часто они очень отличаются друг от друга. Природа, как видишь, его не наказывает – возразил Лю.

– Но ведь он не любит их всех!

– Пока на них – любит, – всё так же безмятежно ответствовал Лю.

– Учитель, о какой природе вы говорите? О природе животных?

– И о ней тоже, но в данном случае – о природе человека…

– Но почему женщины так стремятся к нему?

– Видимо, у него есть энергии, которые им нужны.

– Это и есть любовь? – упрямо допытывался не на шутку огорчённый Чу.

– Любовь – это стихия, это – энергия притяжения. Из этих понятий следует всё остальное.

– И всё же не понятно, как ему всё с ходит с рук?

– Он не домогается женщин, он просто им не отказывает.

– Неужели всё объясняется только энергиями?

– Не только ими. Он умеет женщину сделать женщиной – загадочно проговорил советник.

– Хм, анедавно муж одной такой из женщин крепко намял ему бока, – оживлённо вспомнил Чу.

– Бывает и такое, но муж действовал по социальным понятиям и законам. Вот и ты возмущаешься, потому что так воспитан, а наш общий знакомец – иначе, он – носитель другой культуры, – процедил Лю, которому разговор начал порядком надоедать.

– Учитель, но я не понимаю, вы-то ведёте себя иначе, вам хватает одной жены…

– Неужели, – недоверчиво протянул советник и взглянул сквозь Чу куда-то вдаль. Этот взгляд был настолько неопределённым, будто на протяжении всего разговора Лю оставался лишь с самим собой и находился в другом месте.

Только теперь Чу как бы протрезвел и ощутил, что зашёл слишком далеко, что он похож на капризного ребёнка, пристающего со своими глупыми притязаниями к взрослым людям, указывая, как им следует жить.

– Извините, учитель, – сокрушённо признался Чу, – во время учёбы приходится выползать из своих пелёнок, как змея выползает из старой кожи, когда перерастает её. Иногда это сводит с ума.

– Конечно, понимаю… Сам был такой… А ты не западай: глядишь и образуется, – по-отечески утешил его советник, вновь ставший таким, каким знал его Чу раньше: улыбчивым, понимающим и, наверное, от того ещё более непостижимым.