Парень судорожно сглотнул, видно, у него пересохло во рту, и кивнул.

– Откуда вы знаете, что именно я умею?

– Своими ремёслами ты тоже весь облеплен – невелик секрет, – добродушно хохотнул советник.

Он черкнул на клочке бумаги пару слов и назвал адрес Чу.

– Спросишь меня – советника Лю.

– Пусть теперь и Чу помучается,– а то совсем застоялся помощник, – ухмыльнулся советник, глядя вслед уходящему Таглу – ведь именно так звали его нового ученика.

– И всё же ничего не понимаю, – почти простонал Кану, когда они остались одни, – как это у вас получается.

– Ты, друг мой, смотришь так же, как и я, но убедил себя, что не видишь. Или видишь лишь то, что уже наметил мысленно.

– ? – спросил взглядом Кану.

– Видишь улицу? Мы не знаем, кто сейчас выйдет из-за поворота, нам всё равно – кто выйдет, того и увидим. Вот так и думай – без предвзятости, иначе сам себе создаёшь иллюзию…

– А как насчёт Тагла? – напомнил Кану.

– Тут ты был прав: когда у человека есть высокая цель, он смотрит за горизонт – ради неё он готов вынести унижения и не замечать обид…

– С вами тоже такое было? – спросил Кану.

– Было? С нами со всеми такое было. Было, да забылось в суете, когда повзрослели… Когда снова вспомнишь, зачем родился на Земле, только тогда и начинается настоящая жизнь и всё становится на свои места.

Так они беседовали посреди дворцовой площади, и озадаченный Кану не знал, радоваться ему или печалиться обилию новых вводных, ибо, как гласит воинский устав: "Узнал – иди, тренируйся".

Рядом с Лю старый воин снова чувствовал себя зелённым новобранцем, которого где-то далеко впереди ждёт маршальский жезл.

112. Как-то советник Лю и Чу наблюдали за полетом воздушных змеев.

Как-то советник Лю и Чу наблюдали, как дети запускали воздушных змеев. Свежий ветер поднимал змеев ввысь к небесам, нити, соединяющие планеры с детьми, звенели от напряжения, мочальные хвосты болтались из стороны в сторону.

– Тебе ничего не напоминает их полёт? – спросил советник Лю своего помощника.

– Нет, учитель, – растерянно моргнул Чу, явно застигнутый вопросом врасплох.

– Смотри, ветер – он поднимает их в небо. Ветер подобен порыву, стремлению наших душ вверх, к свету и мудрости.

Нитка в руках детишек – это то, что удерживает нас на земле, то, что мы вынуждены делать: наши заботы и тревоги. Кажется, они не дают нам лететь вольным полётом, но стоит выпустить нить из рук – змей закувыркается, выйдет из восходящих потоков и рухнет вниз.

Так и мы: пока нужны на Земле, пока решаем реальные проблемы, мы ловим ветер Законов Природы и реем в небе как эти змеи.

– О, да! – радостно воскликнул Чу, наконец получивший ответ на вопрос, так долго мучивший его, – чем больше законов, тем длинней нить! Так ведь?!

– А мочальные хвосты – разве они не отягощают полёт? – подзадорил его Лю.

– Думаю, хвост служит стабилизатором, он уравновешивает полёт змея, как нормы самоограничения внутри природного закона! – продолжал окрылённый идеей Чу.

– Похоже на то, – согласился советник, – очень похоже…

– А теперь, – Лю расслабился и плавно вздохнул, отдаваясь воле стихии, – попробуем наполниться воздухом, стать воздухом… Самое время потренироваться…

113. Как Чу и его родные думали о судьбе одинокого муравья.

Как-то жена Чу купила на базаре фрукты, а вместе с ними в дом приехал и муравей, видимо, заблудившийся в корзине. Муравей беспокойно бегал по полу, но ничто не напоминало ему родные места.

– Бедняга, – сказал младший сын Чу, – он теперь никогда не найдёт свой муравейник?

– Да, вряд ли, – ответил Чу, который стоял рядом с сыном и тоже смотрел на бестолково снующее насекомое.

– И чужие муравьи не примут его в свой муравейник?

– У них так не принято. Для них он – чужак. Могут и убить.

– Может, придавить его, чтобы не мучался? Ведь всё равно скоро погибнет, – предложил из жалости к муравью сынишка.

– Не надо, пока он жив, его душа продолжает чему-то учиться. Мы не вправе лишать её этого права.

– А те, кто питается муравьями, имеют на это право? – спросила подошедшая к ним жена Чу.

– Они находятся в одной пищевой цепочке, это их судьба. Но не наша… Кто знает, может ему и повезёт, – сказал Чу, ученик и помощник советника Лю.