– Может, ты хоть раз спросишь мое мнение? Ты не понимаешь, что мне это нужно? Нужно! – я даже соскочила с места, где все это время сидела, и пристукнула ногой, доказывая свою правоту.

– Если ты не слушаешь меня, тогда придётся обратиться к твоему брату. Он уймет твою попу с приключениями!

– Да что ты заладил-то? Даша, не делай то, Даша, не делай се. Я взрослая!!! Мне уже почти двадцать пять, и я сама вправе решать, делать мне что-то или нет! Ясно?

Ваня.

– Нет! Не ясно! До тех пор, пока я переживаю за тебя, мне не ясно! – кричал я, понимая, что с моей девочкой так нельзя, но по-другому никак.

– Это что получается? – понизила голос Даша. – Я всю жизнь не смогу делать, что хочу? – понимает, что всегда буду рядом. Хочет.

– Нет, Ласточка. Ты можешь делать все, что хочешь. Но только не гонки, – дал понять я. – Вот, например, ты прекрасно ездишь на мне, – немного улыбнулся, за что и получил по плечу маленьким кулачком.

– Идиот! – воскликнула Дарья. – Я тебе еще покажу, как езжу на тебе. – Она направилась к выходу. – И я буду участвовать в этих гонках! Хочешь ты этого или нет! – И покинула мой кабинет, в который мы успели перейти во время перепалки.

– А кто сегодня под номером двенадцать? – я недолго смотрел на щуплого парня, стоявшего на линии старта. Видно было, что тот спокоен, только иногда посматривал по сторонам. Словно искал кого-то.

– А! Так это же Дашка, – сказал мне Руслан, организатор гонок.

– Какая Дашка? – парень посмотрел на меня, как на ненормального.

– Дашка Золотарева, – было мне ответом.

– Что? – в этот момент прозвучал выстрел, и все байкеры дали старт.

– А ты что, не знал, что твоя Ласточка гоняет? – Руслан смотрел на меня, как на идиота.

– Останови гонки, – попросил я злым голосом.

– Нет. Гонку не остановлю. Разбирайтесь по окончании. Она отличный ездок.

– Твою мать, я сказал, останови гонки. Прекрати. Как хочешь, но все прекрати!!! – я не знал, что сделаю этому ублюдку. Если с Ласточкой что-то случится, убью всех.

– Иван! Хватит, что ты кипиш начинаешь…

– Я тебе такой кипиш устрою потом! – заорал я и пошел прочь. Залез на высшую трибуну, чтобы видеть эту маленькую засранку. Иначе ее сейчас не назовешь.

– Все-таки пошла на это. Не послушала…

Мотоцикл мчался с невероятной скоростью. Ну, я ей устрою. В последний раз вижу ее за рулем. За рулем байка. Невероятно. Эта мелкая решила меня совсем довести. Я покажу тебе гонки, только слезь с этого «коня».

– Ну, что, двенадцатый номер отлично оторвался вперед ото всех. Но… смотрите, что происходит. Николаев пытается обогнать Золотареву. Да, мы все знаем, что они давние враги. Владимир всегда завидовал Дарье и вот сегодня решил, вероятно, отомстить ей. И, что это происходит…- разговаривал комментатор.

– Все знают? – начал разговаривать я сам с собой.

– О нет! Этот ненормальный решил… – раздался невероятный визг шин по асфальту, и я резко сорвался с места.

Я не заметил, как первым оказался рядом с Дашей, лежащей на земле. Ее отбросило от мотоцикла метра на три. Она лежала и не шевелилась. Я осторожно приподнял ее голову и отодвинул стекло на шлеме. Ласточка тяжело открыла глаза. Нешироко. Но я смог увидеть в них боль. И, прежде чем отключиться снова, она сказала единственное:

– Я люблю тебя.

ГЛАВА 13

Ваня.

Всего лишь три заветных слова взорвали мой мозг, дали определенный толчок, который разрушил мои мысли, планы и принципы. Только очень жаль, что именно в такой ситуации, в таком ужасном положении прозвучало ее признание. Признание, перевернувшее мой разум, заставившее мое сердце сделать кульбит.

Я много думал о нас с Дарьей, как о паре, а еще чаще – как о семье. Хоть мы и жили вместе уже несколько месяцев, но мне хотелось узаконить наши отношения. И, наверное, я просто поступал глупо, раз ждал признаний от Даши, а не отвез ее сразу в ЗАГС, воплощать свои мечты. Нужно было, не думая и не спрашивая у девушки тащить ее и жениться, возможно, тогда было бы все иначе. Она была бы моей женой, и я имел бы право запретить ей участвовать в гонках, да и вообще гонять на байке. Еще лучше, если бы она была беременна и носила нашего с ней малыша, думаю, тогда она сама бы остепенилась. Только поздно об этом размышлять, когда самое ужасное, что могло быть, уже произошло.

Я в который раз налил себе в стакан виски, не для того, чтобы напиться, а просто мне необходимо было занять чем-то руки, иначе я не ручался за себя, и мог разнести весь свой кабинет в щепки. Уже прошло три дня с той проклятой аварии, а я ни разу не видел Дашу. Сразу же с места происшествия ее увезла «скорая», а я, не теряя ни минуты, помчался следом в больницу. Но, как оказалось, поздно. И, черт возьми, я целый невероятно долгий час не мог разобраться, почему меня не пускают к любимой девушке. А когда увидел когда-то равнодушную, теперь же ненавистную мне рожу Николаева, все понял.