– Нарываешься!? Вымахиваешься!? Припомню!

– Отложи мщение на потом, а сейчас набирай: "исписался" сидит в самовнушении, и начиная очередную, ненужную писчую работу автор против желания попутно заражается мыслью:

– Сделаю ещё один шедевр - и конец, брошу писать!
– из всех пыток надёжно фиксируется в мозгу "конец", и когда концов набирается больше, чем способен вместить котелок бедняги происходит перегруз и останов мышления: "сколько можно, когда кончу"!?

– Лекарство против "исписался" есть?

– Против всякой болячки есть лекарства, только о них знать надо и правильно применять. Садишься писать - включай задание: "напишу задуманное - а там займусь следующим, не менее важным и более интересным вопросом" "Исписался" не значит "всё сказал", "исписался" часто бывает "есть что сказать", только лень шевелить мозгами и пальцами. Не менее страшный враг пишущему убийственный и безответный вопрос "на хер кому нужны мои писания"? Грубо, но о каких нежностях речь, если на бывшего плодовитого писателя сваливается литературная немощь? Есть такая, не лучше обычной импотенции. Накал страстей на литературной тропе не уступает военным, но потерь в живой силе и технике не случается. Кражи идей и мыслей бывают, воруют, но до кровопролитий не доходят.

Прогуливаются две субстанции из живого человека с начальным образованием и сущность, коя при вселении отрекомендовалась "бесом", и с того момента двенадцать лет пара делала попытки изложить субъективные представлений о "славном и героическом прошлом страны советов" Иной не было...

Вспомнить и сносно выложить начало жизни в конце занятие трудное, почти невозможное, и, как мощный зимний циклон заметает снегом дороги - так и свой склероз не подпускает к событиям прошлого и не позволяет извлекать на свет многие события.

– Поэтому без меня никак не обойтись, и твои страхи в момент вселения достойны осмеянию.

– Твоя взяла...пока, но наша военная обстановка может поменяться в корне.

– Как представляешь перемену, в какую сторону? Надежда на ослабление Склероза? Напрасно, этот товарищ назад ходу не делает, только вперёд "до полной победы над врагом!"

– Имя врага Склерозу?

– Память.

* * *

Читатель, частые отходы от темы прямую линию повести делают горбатой, и многие попытки исправить положение ничего не дали.

– И не дадут: о какой "прямизме" вести разговор в военное время, когда обстановка меняется за минуты? Это "военная выправка" существует, а прямых линий фронта не бывает, ландшафты не позволяют рыть прямые окопы. Продолжай задуманное.

– Деление чувствительных и бесчувственных даёт частное: есть чувства - нет денег проявить чувства, есть деньги - отсутствуют чувства, а какие есть только в личном пользовании и с названием "на погосте жить всех не оплачешь"

– Вариант "своя рубашка ближе к телу" Заявления "сочувствую вам" ни о чём не говорит: сочувствующий или гол, как сокол, или отделывается словами. Иное дело, когда волнения души со стороны подкрепляются монетой, материальной помощью, то есть.

Что бывало в старину, когда на пишущего накатывала порция редких, дельных, волнующих и полезных мыслей? Верно: человек шёл в писчебумажную лавку, или посылал слугу и тот делал запасы бумаги, чернил, гусиных перьев и свечей. Свечи на случай, если писатель был "совой" и творил в тиши ночной:

"Я помню чудное мгновенье..."

Экономя бумагу, свечи, перья и чернила, авторская мысль взволновавшая ум, сердце и душу, доводилась до совершенства и ложилась изысканным языком на бумагу.

– Писатель подобен человеку, выставившему голый зад на любование, а читателю остаётся ласково и нежно погладить выставленное творение (зад):

– Хорошо написал, сволочь! Правдиво, красиво, редкостно и тонко подметил, подлец, талант!
– или больно, до слёз, врезать несправедливой критикой. Хуже первого и второго блюда десерт, когда без отрицательных и положительных эмоций, в полном равнодушии читатель проходит мимо авторских стараний. История литературы утверждает:

"Автор правит произведение - Муза, изображая авиацию (вертолёт), висит над тружеником и охлаждает разогретый потоком ценных, редких мыслей лысый череп мученика. Не над всяким пишущим зависает Муза, но над избранными, чьи труды интересны читателю. Издательский интерес выше читательского.

Признак присутствия Музы правильное выстраивание слов в повествовании с соблюдением знаков препинания и абсолютным уважением орфографии русского языка.

Случается, что избранный не подозревает о внимании Музы и полученное вдохновение принимает результатом своего безграничного таланта.

Пользующиеся вниманием Музы всё же втайне считают женщину старой девой, забывая мелочь: если Муза вносит вдохновение - прочитать мысли двоедушного автора пустяковая работа:

– Где логика, дятлы, откуда страсть к повторам, бездари!? Ясный хер: коли старая дева - стало быть, одинокая, а если кто-то рядом и с нужным при общении с женщиной предметом в штанах - о каких девах речь, импотенты убогие?