Эти процессы идут почти незаметно. Даже замечая изменения, мы чаще всего не анализируем их и не понимаем, почему они произошли. Когда член одной группы попадает в другую, ему становится слегка не по себе, но по какой причине – он сказать не может. А причина проста: движения, позы и жестикуляция других людей кажутся ему чужими. Отличия могут быть еле заметными, но мы все равно замечаем их и мысленно «ставим галочку». Член данной группы может охарактеризовать членов другой как вялых, женственных или грубых. Если спросить, почему он так считает, ответ будет: «Да вы только посмотрите на них!» По всей вероятности, он неосознанно интерпретирует действия членов другой группы неверно.

Продолжая говорить о том, как люди скрещивают ноги, вспомним интересный факт: американские мужчины иногда говорили, что европейские мужчины кажутся им немного женственными. Когда эту реакцию стали анализировать, выяснилось, что речь шла вовсе не о половом поведении европейских мужчин, но о том, что они, закидывая ногу на ногу, скрещивают при этом колени. Для европейца такое положение ног настолько естественно, что он не воспринимает его как «позу»: обычно мужчины в Европе сидят именно так. Между тем американцу такая поза кажется женственной, потому что в Америке так сидят чаще женщины, нежели мужчины. Американский мужчина, если он скрещивает ноги, предпочитает класть лодыжку одной ноги на колено другой.

На это можно здраво возразить: многие европейские мужчины перенимают у американцев привычку класть лодыжку на колено, в то время как американские мужчины, особенно в больших городах, могут иногда сидеть, перекинув одну ногу через другую. Это верно, и все-таки данное возражение лишь подчеркивает чувствительность людей, реагирующих так или иначе на поведение окружающих. Разница состоит в распространенности явления. Большинство европейских мужчин предпочитает одну позу, большинство американских – другую. Отличия невелики, тем не менее именно из-за них европейские мужчины кажутся приехавшему в Европу американцу несколько женственными.

В дополнение к различиям, которые воспринимаются неосознанно, есть и такие, которые усваиваются на сознательном уровне. Замечательными примерами тут могут служить пособия по этикету, особенно викторианские: в этих книгах содержатся подробные инструкции, позволявшие молодым людям не сесть в лужу во время званого обеда, где нужно было показать себя с лучшей стороны и продемонстрировать хорошие манеры. Этикет безапелляционно требовал подавлять любые проявления такого Врожденного Действия, как плач. Запрещалось проявлять бурные эмоции. Требовалось скрывать чувства и жестко контролировать свое поведение.

Когда викторианская леди, услышав о чужой трагедии, отвечала несколькими сдержанными всхлипами, она трансформировала врожденное желание рыдать и кричать, либо неосознанно подражая «достойным людям», либо сознательно придерживаясь викторианского кодекса поведения. Можно предположить, что в большинстве случаев срабатывали оба механизма, и итоговое действие становилось сочетанием врожденного, заимствованного и усвоенного.

Вернувшись к способам, какими люди скрещивают ноги, мы обнаружим ту же ситуацию. Викторианской девочке прямо говорили о том, что «леди никогда не кладет ногу на ногу». В начале XX века правила были слегка упрощены, но лишь для «неформальной обстановки», и девушкам по-прежнему рекомендовали всячески избегать скрещивания ног. Если без этого нельзя было обойтись, от девушек требовали скрещивать ноги как можно более незаметно, например, скрещивать не колени, а лодыжки.

Сегодня подобные требования могут показаться несообразными, поскольку недавняя революция в социальном поведении сделала их практически древней историей. Если на лондонской сцене можно увидеть голую девушку, лобковые волосы которой расчесывает голый юноша, разве не означает это, что степень, в какой девушки должны скрещивать ноги, заботит ныне разве что древних старушек? Любой серьезный исследователь, наблюдающий за людьми, сразу скажет, что это не так. Мы до сих пор не избавились от чопорных правил, до тонкостей регламентирующих наше поведение, более того, этих правил придерживаются даже самые раскованные индивиды. Все зависит от контекста. Если взять актрису, которая на сцене позволяет холить свои лобковые волосы, одеть ее и отправить на ток-шоу, окажется, что она скрещивает ноги сообразно тем же правилам хорошего тона. Представьте ее королеве на благотворительном вечере – и вы увидите, как все та же актриса в мгновение ока обретет изысканные манеры и присядет в средневековом реверансе.

Пусть все вокруг кричат о всеобщей культурной революции – обманываться не стоит. Прежний образ действий редко исчезает насовсем, он всего лишь перестает активно проявляться в определенном контексте. Все меньше людей ведут себя так, как раньше, но в каком-то виде прежний образ действий, как правило, сохраняется.

Отдельные элементы поведения весьма привязчивы: мы до сих пор опускаем большой палец вниз, приказывая не щадить воображаемого гладиатора, словно живем в Древнем Риме, и снимаем воображаемую шляпу, когда приветствуем знакомого в толпе.

Мы можем не отдавать себе отчет в том, что означали некогда многие из совершаемых нами действий, но продолжаем совершать их, поскольку заучили эти действия наизусть. Учителя часто говорят нам, что вести себя подобным образом – вежливо, что «так принято», что в данном случае необходимо поступать так-то и так-то, но почему – не говорят. Если спросить их, окажется, что они и сами этого не знают. Мы усваиваем действие, покорно воспроизводя его вновь и вновь, и затем учим тому же других людей, которые наравне с нами не понимают, что означает данное телодвижение.