Тревога все росла по мере того, как мы с детьми ехали на такси в больницу. Я вся тряслась от страха. Мысль о том, что мне придется растить их самой без кормильца, заполняла мою голову, вытесняя все остальные мысли. Я прошла вместе с детьми в отделение «скорой помощи» и посадила их на длинной скамье в коридоре. Они втиснулись между причитающей женщиной и мужчиной с ужасными признаками слоновьей болезни. Дети смотрели на огромные распухшие ноги мужчины, который поднялся и медленно пошел по коридору. И тут я увидела неподвижное тело Айи, которое везли на тележке. Я подбежала к нему. Но чем ближе я подходила, тем больше страх одолевал меня. У него в голове зияла огромная рана, из которой сочилась кровь.

Кровь была повсюду: в волосах, на шее, на рубашке, тоненькими струйками стекала на тележку. Я никогда в жизни не видела столько крови. Кровью было залито все лицо. Из четырех передних зубов, тех самых, на которые я обратила внимание еще на свадьбе, у него остался только один. Рана была просто ужасной, но настоящий шок я испытала, когда увидела, что у Айи с ногой. Кость была сломана и ее острый край торчал наружу, прорвав мышцы. При виде этого кошмара я едва не лишилась чувств. Надо было за что-то ухватиться, чтобы не упасть в обморок. Единственное, на что я могла опереться, была стена, и я тяжело упала на нее всей спиной. Почувствовав опору, я позвала мужа по имени, но он никак не отреагировал.

Несколько мужчин-санитаров быстро прокатили его по коридору к двойным дверям приемного отделения. Я стояла, опершись на стену, глядя в никуда и едва держась на ногах. Ребенок внутри меня зашевелился, и я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я посмотрела на скамью, на которой в ряд тихо сидели дети и смотрели на меня большими испуганными глазами. Я слабо улыбнулась и поплелась к ним. Колени не переставали дрожать. Я подошла поближе, и дети сгрудились вокруг меня.

Лакшмнан обнял меня за шею своими тоненькими ручками.

— Мама, когда мы поедем домой? — спросил он каким-то странным шепотом.

— Скоро, — ответила я, сжав его в объятьях так сильно, что он даже застонал. Мы с детьми ждали несколько часов.

Мы ушли поздно ночью, так и не дождавшись новостей. Айя все еще находился без сознания. Рикша вез нас, близнецы грустно смотрели на меня, Анна уснула, засунув большой палец себе в рот, а Севенес пускал пузыри. Я смотрела на них и думала о вдове, которая бросила в колодец шестнадцать своих детей, а потом бросилась туда сама. Мысль о том, что мне самой придется растить детей, пугала меня до ужаса. Я будто бродила в каком-то черном туннеле, и голоса детей звучали откуда-то издалека.

Не слишком веря в реальность всего происходящего, я накормила их и положила спать. О том, чтобы поесть самой, я и не вспомнила. «Зачем, о Ганеша, посылаешь ты мне такие испытания?» В ту ночь я ждала Муи Цай. Мне до боли хотелось поговорить с ней.

На следующее утро, когда дети проснулись и позавтракали, мы снова поехали в больницу. В обед вернулись домой. Я покормила детей и расплакалась, не в силах снова ехать в больницу. Вечером я повела детей в храм. Там, положив маленького Севенеса на холодный пол, поставила остальных детей в ряд перед собой. Мы молились. «Пожалуйста, Ганеша, не покинь нас в трудный час. Посмотри на них», — умоляла я его. «Они так невинны и так малы. Пожалуйста, верни им отца».

На следующий день снова не было новостей. Айя не приходил в сознание.

Переживания и страх овладели мной. Не в силах справиться с навалившимися на меня бедами я перестала есть. Я забыла даже о маленьком человечке внутри меня. Четыре дня, пребывая в полной прострации, я морила голодом невинного ребенка! На пятый день я очнулась. Все мое тело болело.

Я смотрела, как мои дети ели на завтрак свой любимый сладкий суп. Вид кушающих детей может разбить сердце, когда запуган и остаешься один. Они аппетитно жевали, усердно работая челюстями и ложками. Севенес забрызгал супом белую рубашку. Я посмотрела на них — таких маленьких и беззащитных, и страх окатил меня ледяной волной. Завтра мне исполнится девятнадцать. Слезы закапали у меня из глаз, мешая разглядеть детей, их быструю работу ложками и их маленькие зубки. Иногда глаза могут плакать сами по себе, в то время как их хозяин отстраненно смотрит на все происходящее и видит ужасные вещи. Раньше со мной ничего подобного не происходило. Я видела, как умирают все мои надежды и мечты, которые я так долго лелеяла. Видела, как они превращаются в скелеты — сначала с них слезает кожа, потом плоть, обнажая белые кости. Это были ужасные видения. А когда я отвернулась от этих страшных видений, я увидела свою судьбу, злобно хихикающую в углу. А все мои бесплотные мечты были загнаны в железный ящик, закрытый на прочный замок.

Страх становился все безжалостнее.

Я побежала в комнату, чтобы помолиться. У алтаря я опустила дрожащий палец в серебряную вазочку с красным кумкумом и поставила такую большую неровную красную точку, что она почти полностью размазалась у меня на лбу.

— Посмотри, посмотри! — кричала я Ганеше. — У меня все еще есть муж.

Он спокойно смотрел на меня. Насколько я помню, все боги, которым я когда-либо молилась, смотрели на меня с одинаковым глубоким одухотворенным взглядом, который оставался у них на лицах неизменным. И все эти годы я воспринимала этот взгляд и улыбку как выражение необыкновенной щедрости. У меня в голове кипели мысли, а на языке вертелись злобные слова.

— Забери его, если так должно быть! Сделай меня вдовой вдень моего рождения! — кричала я в ярости, вытирая со лба красную краску. — Давай же! — неистово продолжала я. — Но даже и не думай, что я буду топить своих детей в колодце или просто лягу и буду ждать смерти. Я буду продолжать бороться. Я найду, чем накормить их, и дам им будущее. Поэтому продолжай! Забери этого ненужного человека! Забери его, если так должно быть!

В тот момент, когда я закрыла рот после этих ужасных слов (клянусь, это действительно было так!), кто-то с улицы окликнул меня по имени. У порога стояла женщина, которая, как я знала, работала уборщицей в больнице. Она пришла сообщить, что мой муж очнулся. Он все еще находится в полубессознательном состоянии, но попросил узнать обо мне и детях.