Я стоял парализованный, затаив дыхание. Сияющий черный капюшон приближался к его протянутой руке. Радж казался совершенно безумным, но, к моему удивлению, кобра щелкнула своим раздвоенным языком, а затем потерлась головой о его руку, как сонный котенок, и медленно обвила руку Раджа.

Змея перемещалась по его протянутой руке, и это было похоже на какой-то чувственный танец, пока ее голова не оказалась на уровне его глаз.

Они пристально смотрели друг на друга. Казалось, Радж был вырезан из дерева. Прошли секунды, а может, и минуты, но ни один мускул не дернулся на его теле. Время разделилось на две половины. Мир остановился, и Радж смог получить свою награду — змею. Я прожил много лет с той ночи, но то, что я видел тогда, останется в моей памяти самым удивительным из всего, что я когда-либо видел в жизни. Радж был действительно властелином той ночью.

И вдруг Радж сделал какое-то молниеносное движение, ошеломленная кобра отклонилась назад и открыла темно-красный рот, но Радж уже спокойно захватил ее голову в свою руку. Я мог видеть ее блестящие клыки и бесцветную жидкость, капающую с них. Радж держал ее голову высоко над своей, как трофей. Внезапно хитрое существо неистово скорчилось. Змея извивалась и бесполезно била по худому высокому телу Раджа. А когда бьющаяся кобра попала в мешок, она сразу успокоилась.

— Я оставлю эту кобру для себя. Она слишком длинная, чтобы поместиться в корзину, и слишком тяжелая, чтобы нести на рынок, — сказал Радж с большим удовлетворением в голосе. Его голос был полон заслуженной гордости собой. Как я завидовал ему той ночью!

— Пойдем, тебе давно пора в кровать.

Мы быстро шли через джунгли. Когда лес остался позади, Радж повернулся ко мне.

— Ты скажешь ей? Ты скажешь ей, что я укротил королеву всех змей? — спросил он. Его голос чуть дрожал от тихой гордости.

— Да, — солгал я, зная, что никогда не скажу никому из моей семьи о моем приключении. Меня бы немедленно и навечно заключили дома. Мне бы пришлось целыми днями чистить картофель или резать лук на кухне.

Но теперь я поймался. Я проводил дни под тем деревом — мелией, слушая истории для младенцев. Адреналин заиграл у меня в крови, когда я наблюдал за Раджем и ужасной змеей, пристально смотрящих друг на друга в лунном свете. Я хотел уже большего. Конечно, брат Мохини заслужил большего. Я просил, я льстил, я подкупал.

— Покажи мне что-нибудь еще, — просил я. Мои просьбы становились все настойчивее. — Скоро японцы уйдут, и Мохини будет ходить к храму. Я могу устроить случайную встречу, — лживо обещал я, наблюдая, как загораются его черные глаза. — Мой отец слушает Би-Би-Си, и он говорит, что немцы уже проиграли войну. Японцы скоро уйдут. Они почти проиграли войну.

Радж внимательно смотрел на меня, какая-то тень пробежала по его лицу, и на мгновение мне показалось, что он всегда знал, что мои обещания лживы, а моя дружба неискренняя.

— Хорошо, — уступил он. — Я покажу тебе еще кое-что.

Он повел меня к полуразрушенному заброшенному дому в лесу. Гнилая дверь широко открылась, когда он ее толкнул. Внутри было темно и прохладно и тихо, очень тихо. Было впечатление, что джунгли медленно вошли в этот дом и поглотили его. Корни песочного цвета пробились через цементный пол, и дикие растения росли в трещинах стен. В крыше зияли отверстия, в углах виднелись бледно-розовые корни, но посреди комнаты на деревянных стропилах совершенно непонятно на чем висела единственная лампочка. Это на меня произвело жуткое впечатление. Я дрожал от страха и был рад, что Радж рядом.

Мы сидели, скрестив ноги, на покореженном полу среди больших корней. Из мешочка, привязанного к его поясу, Радж достал небольшую бутылку и открыл ее. Сразу вокруг распространился резкий запах. Я с отвращением поморщил нос, но Радж уверил меня, что это только сок корений и коры деревьев и что один глоток покажет мне другой мир. На цементном полу пустынного дома он начал строить пирамиду из сухих веток и травы. Потом развел маленький желтый костер и повернулся ко мне, предлагая отхлебнуть из бутылки. Его лицо ничего не выражало. Я был уверен, что это в некотором роде испытание, и мое колебание Радж мог расценить как сомнение и трусость. Я взял бутылку из его рук и сделал хороший большой глоток. Коричневая жидкость во рту оказалась густой и маслянистой. У меня на руках волосы встали дыбом.

— Смотри на огонь, — приказал Радж. — Смотри на огонь, пока он не заговорит с тобой.

— Хорошо, — ответил я, пристально глядя на огонь до тех пор, пока глаза не начали слезиться. Огонь оставался немым. — Сколько еще? — спросил я. Слезы начинали мешать мне наблюдать за огнем.

— Смотри на огонь, — снова сказал Радж мне на ухо. Я чувствовал его запах, похожий на запах дикого животного.

У меня начала кружиться голова, когда я пристально смотрел на желтые и оранжевые танцующие языки пламени, но каждый раз, когда я хотел посмотреть в сторону, настойчивый голос повторял: «Смотри на огонь».

А когда глазам стало невыносимо жарко, огонь стал синим. Затем снаружи он стал зеленым, а середина горела бирюзовым, как форма девочек в средней школе.

— Огонь стал синий и зеленый, — сказал я. Мой голос звучал далеко, а совершенно непослушный язык казался толстым и тяжелым во рту. Я быстро моргнул несколько раз. Огонь горел ярко-синим цветом.

— Посмотри теперь на меня, — сказал Радж. Его голос звучал как шепот или шипение. Моя голова повисла, а глаза из-под отяжелевших век смотрели на руки. С растущим удивлением я заметил, что кожа на моих руках стала прозрачной, и фактически видел, как кровь бьется и мчится по моим венам. Я с ужасом уставился на свои руки, а затем перевел взгляд на пол. Пол двигался.