Мидир привык получать то, что хочет. Эохайд привык доверять другу и, прося спрятать жену по конца Лугнасада, забывает обговорить время возвращения. Этайн слишком прекрасна, чтобы отдать ее мужу, слишком любит Эохайда. Для того, чтобы сломить истинную любовь, нужно привлечь первичные материи. Мир Нижнего сопротивляется обману, Эохайд в ярости от потери жены, влюбленный Мидир решает не отдавать Этайн вовсе, друиды готовы служить королям, но ведут свою игру...
========== Глава 1. Вересковая пустошь ==========
Искры перехода перестали колоть веки, и Мидир открыл глаза.
Вересковые пустоши Верхнего мира румянились ласковым утренним светом. Жадное солнце слизывало туман с низин — восход будто стягивал покров с разнеженной ночными ласками красавицы.
Мидир усмехнулся своим мыслям, усадил спящую девушку в седле поудобнее. Проверил: дышит. Её имени он не знал, да и зачем? Золотоволосая игрушка с пустыми голубыми глазами приелась столь же быстро, как и покорилась. Волчий король погладил вороного, понукая очнуться от хмари перехода и тронуться в путь. Ехать по земле людей, любуясь вереском, предстояло долго.
Можно было и вовсе не брать вороного, а пробить завесу междумирья близ Манчинга. Но очередную забаву лучше высадить поближе к ее дому и подальше от столицы галатского королевства, дабы не порождать ненужные сплетни о демонах Нижнего. Просто гуляла, просто мужчина.
Ей хватило нескольких слов, улыбки и поцелуя. Что еще нужно для Лугнасада? Праздник начала сбора урожая, теряя свое практическое значение в Нижнем мире, оставался праздником свободы и любви. Он усиливал чувства, придавал отношениям легкость, а изменам — прощение. Смертная лишь мечтала о браке, однако лучше скрыть время, проведенное ею в Нижнем.
Когда от дороги до поселения девушки-без-имени осталось меньше пол-лиги, Мидир остановил Грома. Осторожно спустился с коня, завернул спящую в плащ и оставил на пригорке. Легкий выдох — и морок от перехода стал обычным сном.
Мидир замкнул на девичьей руке толстый золотой браслет выше ярко раскрашенных деревянных и бросил прощальный взгляд на милое, почти детское круглое личико. Новое поветрие галаток выбривать себе брови и укладывать волосы известковой водой заставило вздохнуть, хотя к бесконечным кольцам на шее, к браслетам на лодыжках и запястьях волчий король почти привык.
Девушка вздохнула, причмокнула и подложила ладонь под щеку. Золото блеснуло красным в лучах восхода. В любой другой день могли и напасть недобрые люди, но не в Лугнасад, когда останавливались даже войны.
Теперь можно ехать в столицу по весточке Эохайда. Зима шесть раз сменила лето с тех пор, как волчий король покинул Манчинг. Жизнь верхних — миг по сравнению с вечностью ши, но Мидир с теплом вспоминал время, проведенное рядом с королем галатов: защита его трона, защита его земли…
Ныне мир Нижних почти не знал войн. Драконы истреблены, фоморы не покидают морских вод, неблагих ничего не интересует, кроме своих чудовищ и секретов магии. Только и оставалось королю Грезы, что баловаться со стихиями да любиться с девками.
Мидир оборвал себя: плохие мысли. Неверные. Не дело королю Нижнего маяться раздумьями. До Манчинга еще ехать и ехать, и он остановил вороного, вдыхая пряный аромат нагретых солнцем цветов.
— Хмурый черный всадник на черном коне! — разнесся над вересковым полем звонкий девичий голос. — Словно явился от волчьего короля!
Странно, но Гром и ухом не повёл. Мидир обернулся, желая возразить на все: на дерзость смертной, на собственную хмурость, на принадлежность Дому Волка, тщательно скрываемую в Верхнем, даже на черноту — серебряной вышивки на бархате плаща и шелке сюрко хватало — но замер, вцепившись взглядом в незнакомку.
Теплая зелень искрится во взгляде, волосы струятся ниже колен огненной медью, ярко-алые губы манят прикоснуться. Лилейно-белая кожа, без намека на веснушки, словно светится на совершенном лице. Лиственная туника и горчичный плащ не скрывают изящества тела: узкой талии, крутых бедер и высокой груди.
Будто сама королева Лугнасада явилась в Верхний мир из сказочно прекрасной Грезы, давно канувшей в небытие.
Мидир спрыгнул с Грома, спросил вкрадчиво:
— А если я и есть волчий король?
— Вы не можете быть им, — вздохнула, и словно облачко набежало на солнце. — Впрочем, как и я не могу быть королевой галатов…
Мидир краем глаза уловил движение и просверк металла на оружии, а незнакомка тут же махнула двум дюжим молодцам, выскочившим как по команде на край поля. Затем наклонилась, срезала изящными ножничками пару цветков и уложила в полную сумку, висящую на плече. Глянула искоса, явно ожидая услышать имя.
— Зовите меня Майлгуир, — заторопился он. — И еду я в столицу. Может быть, нам по пути?
Поддавшись внезапному порыву, Мидир выдернул ближайший сиреневый куст и отдал девушке.
Ствол неожиданно оказался толстым и усеянным колючками.
— Что вы сделали! — вспыхнула травница. — С корнем!.. Руки бы вам оборвать! — она ловко приладила выдернутый вереск. — Дайте вашу флягу!
Полила растение, и Мидир не поверил глазам — так благодарно вереск воспринял заботу. Приживется несомненно, безо всякого магического вмешательства.
— Мне иногда кажется, он поет, — пальцы незнакомки мягко прошлись по розовым лепесткам.