Никто не станет спорить с тем, что человек представляет собой один вид из многих. У нас также есть ДНК с её четырьмя «буквами», те кодируют ровно двадцать аминокислот, благодаря чему выстраивается весь организм, а, кроме того, мы должны питаться, избегать опасностей, размножаться и однажды умираем. Вопрос, однако, заключается в том, что именно мы должны считать живым, а что – нет, а тут как раз согласия и не наблюдается.

В качестве ответа предлагались следующие варианты. Это и уменьшение энтропии внутри с её увеличением вовне, и репликация, и автономность. Впрочем, что бы ни выдвигалось в качестве основного – или их несколько – принципа «живости», в основном брались они глядя именно на человека, хотя это редко признаётся. Как бы то ни было, но это не столь плохой подход, как можно было бы подумать. И всё-таки, что позволяет материи называться именно живой?

Существует небезынтересная дискуссия о том, в какую категорию отнести вирусы. Дело в том, что они не способны размножаться сами, а, кроме того, им требуется хозяин для того, чтобы функционировать в принципе. Из этого зачастую делается вывод о том, что живыми они не являются, но представляют собой своеобразную промежуточную стадию или что-то иное. Другие исследователи, напротив, не видят в этом никакой проблемы и спокойно включают их в тот же разряд, к которому принадлежат они сами. Однако давайте рассмотрим озвученные выше предположения по порядку.

Второй закон термодинамики гласит – со временем градиент хаоса возрастает. Т.е. мера беспорядка становится больше с каждым мгновением. Это однажды должно привести Вселенную к так называемой тепловой смерти, под которой подразумевается выравнивание температуры до одинакового значения по всему её объёму. Замечу, кстати, что несмотря на довольно невинную формулировку для нас – да и вообще для всего живого – это тоже означает гибель, ведь звёзды-то потухнут.

Жизнь вроде как опровергает этот закон. Мы наблюдаем порядок, который со временем никуда не исчезает и которого меньше не становится. Наоборот, мы видим высоко организованную систему, которая потребляет энергию извне для того, чтобы существовать. Снаружи, может быть, хаос возрастает, но здесь, на Земле, ничего такого нет. И всё-таки стоит присмотреться ко всему этому внимательнее.

Я уже писал в первой главе о том, что мы нередко называем случаем то, что не способны объяснить или понять. Вселенная столь колоссальна по своим размерам, что мы не в состоянии учесть каждую её составляющую для того, чтобы предсказать очень многие исходы – что, вообще говоря, и требуется от науки. Цепочка событий невероятно огромна, и переменных в ней так много, что легче признать, что прогноз неосуществим, а потому и появляется хаос. Я не претендую здесь на какую-то новую физическую теорию, но нельзя не отметить следующее.

Во-первых, ещё со времён Древней Греции, а именно с Гераклита и его сторонников мы упорно препарируем материю на части. Вначале это были атомы – буквально «неделимый» – потом элементарные частицы, а во второй половине двадцатого века возникли кварки. И сдаётся мне, что это не конец. Смысл такого дискретного взгляда на вещи довольно прозрачен и, по сути, всё ещё отсылает нас к тем давним временам. Его суть состоит в том, что мы разрезаем – мысленно или актуально – что-то целое на, как нам кажется, его составляющие. В итоге на каком-то этапе мы упираемся в предел и заявляем о том, что добрались до финиша, отыскав то, что больше подобной операции не подлежит. Не знаю, как вам, а мне тут многое представляется, мягко говоря, неудобоваримым.

Начать следует с того, что не совсем понятно, а почему мы выбрали анализ, а не синтез. Отчего бы не объединять, а не разделять? При таком подходе мы могли бы оттолкнуться от себя, затем вывести наличие тех же приматов, после получить жизнь, потом планету и далее по списку. В конце концов, согласно нынешним космологическим представлениям вначале был Большой Взрыв, и несколько странно, что первородное единство вдруг разнимается на части без каких бы то ни было к тому предпосылок. Отказались же мы от геоцентрической модели мира, так отчего мы до сих пор верим атомистам, которые жили в допотопные времена.

Это в принципе беда всей современной науки. Она только и занимается тем, что постоянно режет, пилит, разрывает, разнимает, раскурочивает. Несмотря на равный в теории статус анализа и синтеза первый очевидно и слишком безапелляционно доминирует, вообще можно сказать подминает под себя второй. Разумеется, есть смысл в том, чтобы порой понять, как именно работают части с тем, чтобы выяснить, как функционирует целое, но слишком часто свойства составляющих вообще ничего не говорят о характеристиках того, что получается при их сложении. Даже в математике это не всегда работает, потому что в некоторых случаях перемена мест слагаемых сказывается на сумме.

Если мы всё-таки воздадим богу богово, а цезарю то, что по праву принадлежит ему, то мы получим – я не настаиваю, и всё же – одно целое. В своей небольшой работе по физике – я и вправду лезу везде – я предложил считать частицы локальным искажением общего пространства-времени. Такой подход позволяет понять очень многое и решает огромное количество проблем. Все четыре типа взаимодействия оказываются видами искажения, что, в сущности, порождает столь желанную ныне теорию всего. Чёрные дыры объединяют их в себе, возможно порождая пятый тип или являясь непростой их суммой. Чёрные материя и энергия больше не нужны, потому что при таком взгляде волны от любой ряби сразу же оказываются везде. И, кстати, второму закону термодинамики это тоже не противоречит.