Я на грани краха, побега или полнейшей утраты сознания. Чувствую себя так, будто загнана в угол бешеным тигром. Он долбанный людоед, и говорит себе сам, что хочет именно меня. Неужели он не понимает, что я не в состоянии справиться с этим?

Возможно, я не настолько сильная, как я думала. Может мои действия возымели обратный результат. Он думает, что я достаточно сильная, чтобы сразиться с ним. Он ошибается, разве он не осознаёт, что уничтожит меня? Дрезден Гелифакс - музыкант, полный огня и яда, и он - настоящая знаменитость. Он - звезда. Поэт, мать его, как говорит Шон

А я была никем.

Более того... я чёртова девственница. Рок-звезды - не девственники. Святое дерьмо, он порвёт меня на части. Мы на разных уровнях. Из разных миров!

Я угасну, сломаюсь, если он попытается уничтожить меня.

Он наклоняется, ухмыляясь во весь рот. Прежде чем я подумала, я делаю удар. Моё колено устремляется прямо к его животу, ударяя в его скульптурный пресс. Кряхтя, он отпускает меня, глядя с недоверием.
– Что, блядь, это такое было?
– рычит он.

Чувствую себя так ... глупо.
– Ты был ... этот взгляд в твоих глазах ... я просто ...

– Просто скажи "нет" в следующий раз! Или остановись! О, Боже, твою мать.
– Потирая свой живот, он оглядывает меня с ног до головы. И всего лишь от кривой усмешки мой мир снова рухнул. Я не обидела его, он даже не расстроен.
– Ты на самом деле не хочешь, чтобы я был рядом с тобой, правда?

Чувство вины впивается в меня острыми клыками.
– Нет! Это не ...- Остановись, замолчи!– Это просто плохая идея для нас обоих.

– Почему это плохо для меня?

Колеблясь, я раскрываю свои губы. Вообще-то, на самом деле я не знаю, почему это плохо для него.
– Ладно. Я повела себя как эгоистка, хорошо? Это плохая идея для меня, для моей карьеры.
– Он быстро поморщился, но я заметила это. – Если между нами что-то пойдёт не так ... группа, возможно, уже не восстановится.
– Я- новичок, и если произойдёт какой-то скандал, то они выбросят меня за борт и возьмут нового участника. Я слишком нуждаюсь в этом. Лицо Шона, его тон, призывающий меня осознать, что это за возможность ... он вбил это в мою голову так, что голова трещала. Мой брат знает, насколько это важно. Он поощрял меня не просто так.

Я не могу расстроить его, когда всё настолько очевидно идёт наперекосяк.

Дрезден вновь вторгается в мои мысли. Он скользит вверх, и его грудь оказывается совсем рядом с моей. У меня перехватывает дыхание, и я сжимаю свою челюсти. Его руки опускаются вниз, крепко удерживая мои бёдра.
– Значит, ты думала о нас.

– Нет.
– Да. – Никогда!
– С тех самых пор, как услышала твоё пение на репетиции.

Нет. Ещё раньше.

Я влюбилась в Дрездена Гелифакса в тот самый день, когда впервые прослушала его диск. Он был рядом со мной ещё до того, как узнал моё имя или увидел моё лицо.

А прямо сейчас этот самый человек находился так близко ко мне, что я могла потереться об него своим носом, всего лишь слегка подавшись вперёд.
– Ответь мне, Лола.
– Он делает вдох, легко касаясь моей талии и задирая вверх рубашку, которую я так и не сняла после фотосессии.
– Почему ты борешься с этим? Я могу сказать, что прошлой ночью в ванной ты хотела меня.

Меня заполняют картинки его твёрдого тела, прижимающего меня к кафельному полу.

– Я уже сказала тебе.
– Мой голос становится громче, наполняемый энергией моего страха.
– Я не хочу навредить группе, мать твою!

– Я думал, что ты крутая.
– Он не повышает на меня голос. Он звучит жёстко и глухо, принуждая меня слушать каждое слово что он говорит. Я зависима от его голоса.
– Ты думаешь, что я не переживаю за группу?
– Он дёргает меня, крепко припечатывая к стене так, что кости внутри меня вибрируют.
– Ты думаешь, что мне наплевать? Лола, дело не в этом! Речь идёт о том, чтобы быть готовыми, сильными, чтобы пойти на такой риск, чёрт побери!

Я не могу двигаться. Я едва стою на ногах, лишь его руки удерживают меня. Рискнуть? Я знаю, что значит пойти на риск. Шон обвинил меня в том, что я не готова к этой группе. Он заставил меня пройти прослушивание, из-за него я увидела, какую возможность могу упустить.

Но это не то же самое.

Тогда что?

В коридоре послышался шум. Дрезден отпустил меня, отступая назад, и направился к микрофону. Я стою напротив стены, со страхом взирая наружу. Если мой разум вырвали бы наружу, выставляя его на всеобщее обозрение, то это было бы ещё хуже.

Кольт опрокидывает в себя содержимое стаканчика, сопровождаемый ворчанием Портера, входящего следом за ним в комнату.
– Меня не волнует, если это была последняя чашка кофе, - говорит барабанщик.
– Ты выпил три долбанные чашки, я заслуживаю хотя бы одну ...
– Он останавливается, заметив меня на том месте, где я стояла.