– На рацию две гранаты. Потом молниеносно на первый этаж. Уничтожаешь растерянного дежурного. В помещение с солдатами три гранаты. Раскатывай их лежа. Берегись осколков. На это тебе отпускается не более девяти секунд. Дальнюю большую комнату с основной массой охраны начинай с двери, так как охрана очухается за это время от сна и будет баррикадировать вход. Если они осмелятся выскакивать в коридор, не жалей гранат, загоняй их снова в комнату. Окна должны блокировать твои люди в машине. Если они конечно готовы в любую секунду вступить в дело. Мы должны покончить с оставшимися в течение минуты. Иначе: если солдаты сумеют организовать оборону, нам останется только дружным стадом убегать в горы.

– А на вышках? – Педро еще не верил, что этот холодный парень с пронзительными глазами согласился на их опасную авантюру.

– Посмотришь, как надо работать, чтобы людей, которых вы прибыли спасать, не погубить зря. Я насмотрелся на этих охранников. Мне кажется, сюда набирают одних уголовников и садистов.

– Так и мы, дружище камрад, когда через своих людей предлагали тебя начальнику, уверяли и показывали документы, что ты вьетнамский. И здесь скрываешься за свои военные грешки.

Рус снова неприязненно посмотрел на повеселевшего Педро.

– Я знал одного очень известного в ваших кругах американца, полковника, У него также скудно было с творчеством и фантазией.

Увлеченные руки мулата по-крестьянски грубо и быстро заталкивали гранаты за пазуху.

– А что делать, уважаемый, такие тупицы, как эти военные, понимают только простые фразы и только личную выгоду.

«С тех пор как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока».

Ю. ЛЕРМОНТОВ.

Лэнгли. Слабый дождь.

Маккинрой долго и терпеливо слушал нудного шефа отдела стратегических исследований. Вежливо кивнул в знак согласия с версией об оценке его работы, чинно присел в широкое кожаное кресло. Но изрекал уважаемому шефу тактично, не спеша совсем не то, что надеялся услышать начальник.

– Благодарю вас, сэр, за то, что моя невидимая и неслышимая работа находит добрый отклик в ваших речах. Но я не отношусь к тем джентльменам, которые обожают скромное воркование о своих особенностях. Я или работаю, или отдыхаю. Все, что между-удел усредненных величин.

– О-о, полковник, неужели вы обижены? На вас это не похоже. Это вам легко быть небрежным к окружающим. Вы лично ни за что не отвечаете. Ваши симпатии не сходятся с тем положением, которое вы занимаете.

Маккинрой старался вежливо не смотреть в отвлеченные глаза хозяина кабинета.

– Странно, почему вы о них вспомнили? В свое, далекое уже, время и постарался их хорошенько забыть. Так что мое отношение к указанному вами делу вы понимаете.

– Да-с, полковник, мне с вами необычайно трудно. И я предугадываю вашу реакцию на новое назначение.

Маккинрой расслабленно выпускал дым тонкими кольцами, по большей части, думая о чем-то своем.

– Я уже догадываюсь. Неужели господин Динстон со своею удачливостью перестал устраивать вас?

Начальник медленно вернулся за стол, уселся и долго смотрел перед собой.

– Столько времени прошло, а вы все стараетесь поддеть доброго служаку полковника Динстона. Я не верю, что вы завидуете его повышению.

– Мне? Как можно, сэр, – полковник весело усмехнулся. – Просто то, что не входит в мою компетенцию, я стараюсь хорошенько забыть и не помнить.

– Лукавите, дорогой. Ой, как лукавите. Не с вашим это интеллектом забывать. Те оплаченные миллионы нелегко забыть. Да и ваши отчеты-это искусство. История пишется такими глубокими и психологично интеллектуальными специалистами, как вы. Но, но, но, – шеф простучал лихой военный марш по крышке стола, – готовьтесь в Южную Америку. Документы, визы, деньги все готово. Замените коллегу Динстона. На него начали поступать к нам некоторые не совсем дипломатичные жалобы. Вы должны сгладить те неувязки, которые он там наплел от излишней энергичности и доверчивости к совсем посторонним людям. Вам он сам все расскажет, что нужно. Желаю успеха.

– Но я не могу сейчас без консервирования оставить дела в Китае.

– О, нет-нет. Не беспокойтесь. Развал Поднебесной в ближайшие месяцы не предвидится. Работы там еще всем нам хватит на не одно тысячелетие. А вот с монахом в Латине долго не провозитесь.

– Меня в этом уже как-то уверяли.

– Оставьте, уважаемый, ваши колкости. То было в далеком Китае, в мерзопакостное время для всех нас. В Южной Америке мы имеем власть, влияние.

Маккинрой не возражал.

– Дай бог, чтобы все так было.