Кошка, Утка, Муравьед и Птица.

С правой же стороны стояли: Корова, Бык, Ястреб и Сокол.

По центру с гордо поднятой головой стоял Шакал. Они все чего-то ждали. Время замерло в гостиной Авеля МакФаллоу.

Женщина в красивом синем платье делает шаг вперед. Маска–кошка слегка покачивается, руки ее дрожат, туфли на высоком каблуке аккуратно переступают через пустую бутылку виски.

Ее дрожащие руки медленно поднимаются к голове. Под гробовую тишину своих сотоварищей она неспешно снимают маску.

Лицо женщины смутно знакомо Авелю. Он где-то точно его видел. Она глядит на него долгим протяжным взглядом и начинает:

— Авель МакФаллоу, сегодня день твоего суда. До этого дня ты жил за счет чужих жизней, и именно сегодня всему этому придет конец.

Авель знает эту женщину, определенно знает. Он видел ее где-то, может даже когда-то неплохо с ней общался.

Но где?

– …Ты слишком долго жил в неведении. Но сегодня ты наконец поймешь все.

— Бог ты мой, — лишь выдыхает Авель.

Вера Крэйган. Та чокнутая женщина из его офиса. Она предрекала чье-то пришествие, как он мог помнить.

Впервые за вечер тяжесть падает с его души. Это просто фанатики. Чертовы фанатики, проповедующие о своем боге и спасении душ.

Это несказанно радует Авеля. Он наконец-то подает признаки жизни:

— Так, женщина, послушайте, — вставая, начинает говорить он. – Я не знаю, какого черта…

— Заткнись, Авель, — раздается голос с другого конца полукруга. – Тебе придется нас сегодня выслушать.

Это говорит ему Корова. Точнее, та, кто раньше был Коровой.

Теперь это лейтенант Пенни Войз.

— Ты, кажется, та сука, которая… — повышает на нее голос Авель.

— Да, да, именно та, — перебивает его Пении. – Но то, что сейчас здесь происходит, сильнее наших недопониманий. Гораздо сильнее всего, с чем ты до этого сталкивался.

— Что ты такое несешь? – уже кричит на нее Авель. – Ты хоть понимаешь, что мне…

— Я чуть не погиб из-за тебя, друг, — раздается тихий голос. Это говорит Утка.

Под его маской Авелю предстает лицо старого человека, испещренного морщинами. Это лицо ему уже незнакомо, но глаза его горят святой ненавистью, как и глаза его соседки.

— Фрэнк Крэйган, мое имя звучит так. И я чуть не погиб из-за тебя.

— Зато кое-кто другой погиб! – весело раздается из-под маски Муравьеда. Быстрое движение руки – и эта голова падает на пол. – Что, помнишь меня, или уже нет, Авель?

Виктор — единственный, кто получает удовольствие от происходящего.

Он — единственный, кто не воспринимает все это всерьез.

Авелю становится страшно. До этого момента он и не мог представить, что за люди собрались в его гостиной. Но с каждой новой секундой правда становилась все очевиднее:

Это те, кто не желает ему добра.

И с каждым новым голосом ему становилось все страшнее.

Авель не знал, кто может таиться за остальными.

Птица вышел немного вперед. Что-то знакомое было в его походке, но Авель не мог понять, что именно.

Он уверенно наступал. Не смея дать отпор, Авель сделал неудачный шаг назад и повалился на диван.

Птица сел рядом с ним.

— Мне так жаль, что все так вышло, друг, — усталым голосом проговорил Джим Сэндер, снимая маску. – Но это правда. Мы знаем правду, Авель.

— Джим… — только и смог сказать Авель. – Н–н-но что это все вообще значит?

— Это значит, что сегодня ты наконец-то станешь тем, кто ты есть, — раздался знакомый до боли голос за его спиной.

Авель не хотел оборачиваться. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не был готов увидеть Шеннинга – такого знакомого и страшного Шеннинга в образе Быка.

Но он все же повернулся.

Шеннинг не был таким же, как раньше. Что-то сломило его, сломило навсегда.

Его ранее живой взгляд больше не был таким живым.

Голос выдавал его. Шеннинг не хотел здесь находиться.

Но что-то было сильнее, чем он.

— Авель МакФаллоу, — произнес незнакомец из под маски Ястреба. – Вот мы наконец и встретились.

Он был в военной форме, как и Шеннинг, но Авель и не мог представить, что перед ним за человек.

— Это я выставил за тобой слежку. Я начал все это, Авель. Мне очень жаль.