Это – акт сделки. Если дословно, то это – оправдательный договор. В нем много неточностей со стороны юридического права, но человек с улицы никогда не учился в университете. И никогда не изучал латыни.

Ниже латинской фразы всегда есть переведенная приписка – « Я есть судья твой».

Черный человек был прагматиком. Он верил лишь в то, во что ему удобно было верить. Он верил в утренний рассвет, холодную ночь и в то, что зло должно быть наказано. Он верил, что жизнь – серьезное испытание. Он проповедовал, что люди должны быть честными сами с собой.

Он верил в свою правоту, и этого было достаточно.

В «обвинительном акте» все было расставлено на места. Вся жизнь Авеля, как представителя среднего сословия, наглядно иллюстрировала пример его акта. Авель был не тем, кто он есть.

Пока не был.

В тот день Фрэнк дважды изучил этот акт.

В тот день Фрэнк все понял, как и его жена Вера, которой позже он все рассказал.

В тот день Фрэнк пожалел, что его спасли.

Акт был рассчитан не для Авеля. Эту встречу он хотел отсрочить – пока. Но «Absolvitor» предназначался для таких, как Фрэнк.

Тех, кто знал Авеля. Тех, кто бы убедил его.

Визерион Коллинз ушел в запой после появления черного человека. По проверенному источнику черный человек знал, что он разочаровался.

Что он не хочет дальше жить.

«Вера и Фрэнк, Виз. Они уже знают правду. Неплохо бы было вручить парочку экземпляров тем лазутчикам, что шпионят за ним» — думал черный человек. Он заранее выбрал день, когда все случится. Ждать оставалось недолго.

Один экземпляр для Джима Сэндера из его конторы. Другой – для Виктора, его нового соседа.

Еще два – для той военной стервы и его психоаналитика. Итого четыре.

В армии черного человека не хватало мест. Ему нужен был последний участник его крестового похода против Авеля МакФаллоу. Может, этот человек прямо сейчас был за его порогом. А может в двух тысячах миль на юго–запад?

Черный человек не знал.

Не знал, что ему нужен человек, деливший крышу с Авелем последние полторы недели.

Не знал, что ему нужна Доротея.

Ее будущего он не мог увидеть.

Часы пробили 15:00. Черный человек надел шляпу, подтянул шарф, достал из шкафа черный плащ.

Пришла пора обрабатывать остальных.

Копии «Absolvitor» — а тугой трубкой лежали у него в ладони. Ровно четыре экземпляра.

На столе остался последний.

Первый лист начинался так:

«Я есть судья, а подсудимые – все мы…»

15 Глава.

Пенни сидела в мягко набитом кресле департамента внешней разведки. Ноги ее ныли после вчерашней беготни за сведениями. Черный фургон покинул улицу, на которой жил объект, и теперь процесс сбора информации осуществлялся в другом порядке.

Пенни сама сняла все камеры в день знакомства с объектом. А вчера в припадке ярости он разбил телефон, сведя всю прослушку на нет.

Воздействие перестало быть тайным.

Вчера МакФаллоу прокричал в микрофон, что он все знает. И что он устал.

А потом связь прервалась.

Главный вызвал ее сегодня утром. Он был в плохом расположении духа, заметно нервничал и являл собой более сонную версию самого себя.

Он был уже стар. Синие тени залегли под усталыми глазами.

На столе лежала папка с ярким названием «Буря». Главный неторопливо открыл ее, и достал оттуда документ.

Пенни начала читать.

— Что это значит, сэр? – вскинув брови, с удивлением спросила она. – Еще два дня назад у Шеннинга не было никаких проблем. Тогда они обсуждали…

— Заткнись, Войз – бросил ей Главный. – Два дня назад он был слаб. Еще два дня назад он был нашим клиентом. Но, понимаешь, что-то идет не так. Он начал подозревать его. Случайный прокол, лишний совет или черт знает что еще – и вот уже полковник не кажется таким уж порядочным психоаналитиком.

— Мне кажется, кто-то подсказывает ему, — подала идею Пенни. – Кто-то ведет его и мешает нам, сэр.

— Я тоже так думал, Войз. Но это мне не нравится. Совсем не нравится.

Главный откинулся в кресле. Лоб прорезала глубокая морщина и выражение в глазах выдало его. Он был растерян.

Пенни никогда еще его таким не видела. Всегда он был для нее примером для подражания, неуемным, неиссякаемым, вечным.

Титаном. Колоссом для Пенни, маленькой Пенни с острова Родос.

Тем, чья власть не бесконечно.