Он бросился к стоянке, размахивая на право и налево металлической статуэткой и круша головы попадающемся по дороге мертвякам.

'Только бы добраться до машины!' - думал он в отчаянии.

Он увидел свое вольво угольного цвета. Там уже была какая-то свалка. Когда он добежал, то увидел девушку в белой майке с надписью 'Марго', которая руками и ногами отбивалась от отовсюду наседавших зомби. Два или три повисли на ней как на винограде, но Антон подбежал, сшиб одного своей статуэткой, а от двух других она, ловкими бросками, избавилась сама.

– Вам помочь?

– Нет, спасибо!

'То же мне' - подумал Антон и бросился к своему автомобилю, но машина не завелась.

– Что Вы сделали с моей машиной!
– крикнул он возмущенно, открыв окно и отпихнув голову мертвяка, который норовился залезть в салон.

– Ничего я с ней не делала! Она просто старая у Вас!
– донеслось откуда-то снаружи.

Антон стал ругаться на все лады.

– Ладно, садитесь ко мне! У меня завелась!

Антон выпрыгнул из своей машины и бросился к желтому мерседесу.

– Куда едем?
– сказала девушка задорно, изображая таксиста, когда Антон сел рядом с ней на переднем сиденье.

– В Диснейленд! Не время для шуток! Нас сейчас сожрут! Прочь из города!

Девушка нажала на газ и, задавив несколько мертвяков, выехала на дорогу.

'Прирожденная убийца на дороге', - подумал Антон, забыв про свои мрачные дела в офисе.

Они неслись со скоростью не меньше ста двадцати километров по улицам, сшибая по пути неловких мертвяков, то и дело, выходящих на проезжую часть.

– Деда, что это с дядей?
– спросила Настенька, дёргая за рукав изумленного профессора.

– Ничего, деточка. Ему просто немного плохо. Ой, кажется, я забыл дома мобильный телефон, - профессор хлопал себя по карманам.

– Сейчас мы найдём кого-нибудь, позвоним и вызовем скорую помощь.

Профессор Сокольнический увидел молодого человека в красном джемпере, который шёл поперёк улицы, странно виляя.

– Извините, молодой человек! Вы в порядке?

Молодой человек развернулся другой строной, и у профессора закололо в сердце. Одна часть его лица была совершенно мертвой, с жёлтым, мигающим глазом.

– Ой, извините!
– только и смог проговорить профессор.

Молодой человек, заплетаясь ногами и раскачиваясь из стороны в сторону, пошёл дальше.

– Ничего, ничего, внученька, - утешал профессор то ли себя, то ли Настеньку. Он уже сам точно не знал.

– Вон, деда, там люди!

Профессор всмотрелся и увидел на другом конце улицы мутную толпу.

– Сейчас они вызовут скорую! Мы только скажем, что человеку плохо!

– Ой, деда, мне кажется, им всем очень плохо, - заметила Настенька.

На большом профессорском лбу выступил пот. Толпа действительно состояла из людей, но двигались они неестественно и лязгали зубами так, что даже отсюда было слышно.

'Это какая-то эпидемия!' - догадался профессор, - 'Что же делать? Главное, не подходить к ним близко!'

– Настенька, внученька, ты умеешь играть в салки?
– спросил он вслух.

– Конечно, деда. Спрашиваешь? Я лучше всех в детсаде бегаю!

– Ну, тогда мы сейчас побежим. Эти люди больны. Мы не должны к ним близко подходить. Давай, раз, два, три и побежали до метро!

Настенька и правда хорошо бегала. А вот её дедушка не очень. Профессор то и дело останавливался, чтобы перевести дух. Они были уже совсем близко от метро, когда профессор понял, что ошибся.

Это была вовсе не блестящая идея. Повсюду, на площадке, перед входом в метро ходили эти страшные, больные люди. Профессор увидел, как один из них набросился на женщину, которая вышла из перехода. Женщина закричала, и ещё один мертвяк впился зубами ей в шею.

Профессор закрыл Настеньки глаза и огляделся. Они были повсюду. Это недочеловеки уже почувствовали их запах. Они лязгали зубами и приближались со всех сторон, пока профессор не осознал, что вокруг них смрадная толпа, из которой протягиваются к ним множество костлявых рук.

'Что скажут её родители! Скажут, старый идиот не сберёг внучку! Ладно, погиб сам, но девочку-то, девочку-то за что...'

Они были всё ближе и ближе. Они клацали зубами.

– Что это щёлкает, деда?

– Не бойся, не бойся, Настенька! Ложись на асфальт. Вот так!

'Я закрою её своим телом' - подумал бедный профессор, - 'Пусть едят меня, пусть едят меня. А она пусть выживет! Пусть выживет!'