– Хоть что-то сама решу, - изобразив обиду, буркнула она.
– Пошли.

А в сферическом зале Сената с каждой секундой разгорались все более и более жаркие споры. После скорбной речи канцлера, сообщившего об ее убийстве, сторонники принятия закона о создании армии не упустили шанса воспользоваться таким "замечательным" поводом, и попытались сыграть на страхе политиков за свои жизни. Напомнили о многих других политических убийствах. Просили и требовали вмешательства джедаев. Настаивали на необходимости борьбы с сепаратистами, и говорили о необходимости иметь больше инструментов, гарантирующих безопасность. Их оппоненты и сторонники надрывно кричали, спорили, пытаясь высказать свое мнение. В центре зала, чуть не сталкиваясь, кружило несколько платформ с наиболее влиятельными лидерами фракций либо любителями работать на публику.

– Они что, не понимают, армия не способна обеспечить безопасность отдельных политиков - у нее другие задачи, а конфликт с КНС только ухудшит ситуацию с безопасностью, отвлекая ресурсы на войну, и множа бедность и недовольство в обществе?
– обратилась к Амидале Дорме.

– Конечно, не понимают! Ни у кого из тех, кто сейчас кричит о необходимости армии, нет нашего опыта ее создания. Они, как и я когда-то, не видят разницы между армией и полицией, не знают, что такое война... Или не хотят знать, - Падме вздохнула.
– Я сама когда-то была такой же - глупой и наивной... Даже еще глупее и наивнее... Пора, наш выход! Боюсь, если так будет продолжаться и дальше, сторонники закона просто перекричат оппонентов.

Репликант, за ним Дорме, а после нее, изображающая "Стражницу" Падме, прошли в дверь, ведущую на платформу.

– Рад вас видеть, Ваше Величество, - в полголоса сказал Грегор, полупоклонившись им, и, придерживая гунгана, чтобы тот не сорвал представление чрезмерными проявлениями восторга.

– С возвращением!
– сказал Эрдваныч.
– Первый акт прошел успешно, теперь осталось воспользоваться плодами вашей популярности. Сколько раз на этот цирк смотрю, все никак не привыкну - взрослые разумные, жарко и абсолютно серьезно спорят о том, в чем ну совершенно не разбираются. И никто даже не заикается о таких действительно важных вещах, как военная доктрина, способы комплектации армии, создание систем обеспечивающих ее существование и снабжение всем необходимым. Даже о банальном размере необходимых вооруженных сил никто не обмолвился.

– А я все удивлялась, как это Графу Дуку удалось уговорить отделиться от нас столько систем. При такой эффективности принятия решений не удивительно, что многим кажется, будто Сенат изжил себя, - согласилась Дорме.

– Кроме того, слишком многие считают, что Республика чересчур разрослась. Планеты разобщены, а сенаторы занимаются чем угодно, но только не заботой об общем будущем, - незаметно кивнув в ответ на приветствия, добавила Амидала.
– Необходимость реформ назрела давно, но сепаратисты просто разрушают Республику, не обращая внимания на то, что она существует 25 тысяч лет, и уже тысячу лет сохраняет мир в галактике. А это говорит о многом...

– Падме, приготовься управлять куклой. Нас заметили, - прервал ее R2, указывая манипулятором в сторону трибуны Канцлера.

Палпатин неотрывно смотрел на них, не обращая внимания на безуспешные попытки Мас Амедды навести порядок в зале. Амидале на миг показалось, что в его взгляде промелькнуло что-то вроде удивления или даже растерянности, но оно мгновенно сменилось радостью. А губы канцлера растянулись в поощряющей улыбке.

– Мои благородные коллеги, - громко произнесла дроид-репликант, дублируя слова сенатора.
– Я поддерживаю верховного канцлера. Нам не нужна война! Армия же не сможет остановить ее еще долгие годы. Зато она способна посеять страх и неуверенность. И кто может дать гарантию, что ответом на них не станет агрессия.

Немая сцена, последовавшая за неожиданным появлением "подло убитой представительницы Набу" сменилась шквалом приветственных криков и аплодисментов. И когда шум понемногу стал утихать, Палпатин торжественно объявил:

– С величайшим изумлением и еще большей радостью я предоставляю слово сенатору от Набу Падме Амидале Наберрие!

– Благодарю вас. Около часа назад на меня было совершено покушение. Поражает абсолютно варварский и бесчеловечный способ, которым убийца пытался покончить со мной, поставив под угрозу жизни, как моих спутников, так и невинных жителей Корусанта, - говоря это, Падме весьма выразительно повернула маску шлема в сторону астродроида, как бы говоря тому, что и меры противодействия несли не меньшую общественную опасность.
– К счастью, никто не пострадал. Но это стало возможным лишь благодаря беспрецедентным мерам охраны и счастливой случайности. И я уверена: те, кто стоят за этим не остановятся. Но я готова встретить опасность. Я возглавляю оппозицию акту о создании армии не потому, что боюсь, а потому, что знаю: принятие этого закона подтолкнет Республику к войне. Я не понаслышке знаю, что такое война. Это бедствие гибельное для Республики. И сейчас не понимаю: стремление столь многих принять акт о создании армии, это следствие непонимания, или сознательный поступок, с целью разрушить Республику?.. Что я такого смешного сказала?

Последний вопрос она задала шепотом, переключившись с канал связи репликанта, на вокодер шлема, в ответ на изданный астромехом тихий смешок.

– Ничего. Замечательная речь! Может хоть сейчас они головой думать начнут, - ответил тот, и чуть замявшись, пояснил.
– Меня насмешил вид оскорбленной невинности на лицах этих... врэдытелей.

Она не особо поверила в это объяснение, но не могла не согласиться с тем, что многие из присутствующих были возмущены ее словами, и уже набирали воздух в легкие, чтобы выразить несогласие с подобными обвинениями. И потому Падме поспешила продолжить:

– Знаю, некоторые говорят, что я лицемерю, выступая против создания армии, создав свою собственную. Да, после всем известных событий королевство Набу увеличило и реформировало силы планетарной обороны так, чтобы они соответствовали современным вызовам. Именно имея этот опыт, я утверждаю: армия сможет начать выполнять свои задачи лишь спустя месяцы, а возможно годы после принятия акта о ее создании. Но этого времени сепаратисты нам не дадут, и война разразится до того, как мы будем готовы! Война это ужасно, и я не верю, что среди присутствующих здесь есть хоть кто-то, кто желал бы воевать!