В 1940 и 1941 годах Германия должна раз и навсегда покончить со своим извечным врагом – Францией. Британская империя – старая и хилая страна, ослабленная демократией. После победы над Францией, Германия легко установит господство над Великобританией и получит тогда в свое полное распоряжение ее богатства и владения во всем мире. Таким образом, впервые объединив Европу в соответствии с новой концепцией, Германия предпримет величайшую за всю историю операцию: используя британские и французские владения в Америке в качестве базы, Германия сведет счеты с Соединенными Штатами77.

Как видим, на совещании, содержание и результаты которого разглашать не предполагалось, Гитлер ни единым словом не обмолвился о том, что в 1939–1941 годах он собирается воевать с Советским Союзом. Он и про Польшу вспомнил, и про Югославию, и про США, до которых семь верст, и все – лесом, не забыл, а о СССР – заклятом политическом враге, чья территория составляла вожделенное «жизненное пространство» для Германии – запамятовал. С чего бы это вдруг такая забывчивость?

В этот же день Роберт Хадсон сказал Майскому, что за последние месяцы в Англии произошли серьезные и прочные общественно-политические сдвиги: консерваторы твердо решили сохранить Британскую империю и ее позиции великой державы. Для этого Британия должна быть сильна и должен быть дружеский контакт со всеми державами, с которыми ей по пути. Англии на данном этапе с Советской Россией как будто бы по пути. Но в Лондоне многие уверяли Хадсона, что Кремль сейчас не хочет сотрудничества с западными демократиями, что он все больше склоняется к политике изоляции, и что поэтому бесполезно искать с ним общий язык. Основная задача Хадсона выходит за рамки чисто торговых переговоров, и состоит в том, чтобы выяснить, хочет ли Кремль сближения и сотрудничества с Англией. Со стороны английского правительства такое желание есть, и предубеждение против Советского Союза, которое раньше служило преградой к взаимному сотрудничеству, почти преодолено. Хадсон готов говорить и об экономике, и о политике. У него нет от правительства никакой твердой инструкции, ему предоставлена свобода рук. Если советские лидеры готовы к более тесному сотрудничеству с Англией, Хадсон хочет нащупать в Москве лишь общую базу для такого сотрудничества, с тем чтобы затем перейти к уже более детальным переговорам, особенно по экономическим вопросам. Если же выяснится, что Советское правительство не склонно к сотрудничеству, то в результате доклада Хадсона своему правительству, Британия учтет это и станет искать иные международные комбинации, чтобы защитить свои интересы. Именно поэтому его визит в Москву может сыграть большую роль в определении основной ориентации британской внешней политики на долгие годы вперед. Хадсон очень хочет, чтобы эта ориентация пошла по линии Лондон – Париж – Москва78.

В телеграмме, направленной в Москву 20 февраля, Майский, характеризуя самого Хадсона и его статус в правительстве, писал, что Хадсон является «секретарем департамента внешней торговли». Этот «департамент» – весьма своеобразное учреждение в чисто английском стиле. Несмотря на свое название, оно не совсем подчинено министерству торговли, а представляет собой нечто вроде небольшого министерства по делам внешней торговли и пользуется большой самостоятельностью. В частности, в парламенте на запросы по внешней торговле обычно отвечает непосредственно глава «департамента», а не министр торговли. «Секретарь» данного департамента подчинен сразу двум министрам – торговли и форин офису и сам приравнивается по положению к министру младшего ранга.

Персонально Хадсон – один из наиболее влиятельных представителей молодых тори, человек с сильным характером. Перед рождеством он стоял во главе «бунта» младших министров против министра обороны Томаса Инскипа и военного министра Лесли Хор-Белиша в связи с вопросом о вооружении. В результате «бунта» Инскип был перемещен с поста министра обороны на чисто декоративный пост министра по делам доминионов. Хадсон в молодости был на дипломатической работе, и немного говорит по-русски. В середине марта Хадсон вместе с министром торговли Стэнли по приглашению германского правительства едет в Берлин, для того чтобы присутствовать на обеде, который устраивается там по случаю прибытия делегации «Федерации британской индустрии» для переговоров с немецкими промышленниками о возможности образования международных картелей с целью исключения острой торговой конкуренции79. (После того, как Германия полностью оккупировала, то, что осталось от Чехословакии, поездка Хадсона и Стенли в Германию была «отложена», и знаменитое Дюссельдорфское соглашение было подписано без их участия. – Л.П.).

Хадсон ехал в Москву с вполне определенными намерениями, которые, по мнению Майского, были санкционированы премьер-министром, и намерения эти состояли в том, чтобы положить начало улучшению советско-британских отношений. Дальнейшие события покажут, что в Москве не торопились нормализовать отношения с Англией, и весьма прохладно отнеслись к визиту английского чиновника столь высокого ранга.

10 марта Сталин выступил с отчетным докладом ЦК ВКП (б) XVIII съезду ВКП (б). Он достаточно подробно остановился на экономической ситуации в мире. По словам Сталина, в 1938 году видимые запасы золота Германии составили 17 млн. старых золотых долларов (по тогдашней стоимости золота – 35 долларов за тройскую унцию (31,1035 грамма), примерно 15 100 кг – из жалкой Испании СССР вывез 510 тонн золота; впрочем, в докладе Рейхсбанка, опубликованном 2 февраля, золотой запас Германии оценивался в 30,3 млн. долларов), Японии – 97 млн. (86 200 кг), Италии – 124 млн. долларов (110 200 кг), то есть, всего 238 млн. долларов. (Все пересчеты в килограммы мои. Все три державы «оси», вместе взятые, имели в своих «закромах» в 2,5 раза меньше золота, чем одна Голландия, у которой было 595 млн. долларов, в 1,7 раза меньше, чем Швейцария (407 млн.), в 1,3 раза меньше, чем Бельгия (318 млн.). У США был вообще астрономический по сравнению с Германией объем золота – 8 126 млн. – в 478 раз больше, чем у Германии, у Англии – 2 396 млн. – в 140 раз больше, чем у Германии, у Франции – 1 435 млн. – в 84 раза больше, чем у Германии. Доля Германии в общем объеме золотых запасов крупнейших капиталистических стран – 14 301 млн. долларов составляла жалкие 0,1 % – любая церковная крыса в Лондоне была богаче всей Германии, а общая доля стран «оси» – 1,7 %. Если же вспомнить про другие экономические проблемы, с которыми уже столкнулась Германия, и которые обрушатся на нее вскоре, картина станет и вовсе удручающей. То есть, все разговоры о том, что Гитлер грёб золото лопатой, что весь мир слал ему деньги пароходами, чтобы поднять экономику Германии и натравить ее на СССР, мягко говоря, не обоснованы. – Л.П.).

Относительно ситуации в мире вождь, в частности, сказал, что международное положение резко обострилось, стала фактом новая империалистическая война, но она не стала еще пока мировой войной. Войну ведут государства-агрессоры, всячески ущемляя интересы неагрессивных держав, прежде всего Англии, Франции, Соединенных Штатов, которые пятятся назад и отступают, давая агрессорам уступку за уступкой. Политика невмешательства стран Запада означала «попустительство агрессии, развязывание войны», которая неизбежно перерастет в войну мировую. Прикрываясь «невмешательством» западные страны охотно позволили бы Японии воевать с Китаем, «а еще лучше с Советским Союзом, а Германии – «увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с СССР». Политика попустительства связана с намерением западных государств «дать всем участникам войны увязнуть глубоко в войну… дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия».

На самом деле, западные страны находятся под не меньшей угрозой. Тезис о том, что державы, подписавшие антикоминтерновский пакт не имеют агрессивных намерений против западных держав, а лишь хотят спасти мир от большевистской угрозы, по мнению Сталина, являются «неуклюжей игрой» нацистской пропаганды, ведь «смешно искать «очаги» Коминтерна в пустынях Монголии, в горах Абиссинии, в дебрях испанского Марокко».

Сталин говорил о «новом переделе мира», касаясь территорий, имеющих границу с Советским Союзом. Он говорил о японской агрессии против Китая, о том, что Австрию и Судеты отдали Германии в качестве приманки, чтобы потом лгать в печати о слабости Красной Армии, о разложении русской авиации, о беспорядках в СССР, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с красными, а дальше все пойдет хорошо. (То есть, известный тезис – Англия и Франция толкают Гитлера на восток. – Л.П.).

В этих международных условиях Советский Союз проводил свою внешнюю политику, отстаивая мир. Советская внешняя политика ясна и понятна: СССР стоит, и будет стоять за мир и укрепление деловых связей со всеми странами, пока эти страны будут придерживаться таких же отношений с Советским Союзом, не пытаясь нарушить его интересы. Советский Союз стоит за мирные, близкие и добрососедские отношения со всеми странами, имеющими с ним общую границу, пока эти страны будут держаться таких же отношений с Советским Союзом, и не попытаются нарушить его целостность. Советский Союз стоит за поддержку жертв агрессии и борется за независимость своей родины. Советский Союз не боится угроз со стороны агрессоров и готов ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность советских границ.