21 марта правительство США в ноте, направленной Германии заявило, что США отказываются признать германский захват Чехословакии116.

20 марта большинство лондонских газет в той или иной форме сообщало, будто на заседании английскою кабинета 18 марта было принципиально одобрено предложение о заключении соглашения с Советским Союзом, Францией, и другими державами в целях организации сопротивления дальнейшей германской агрессии.

Дипломатические обозреватели как консервативных, так и либеральных газет подчеркивали, что сила сопротивления балканских стран дальнейшей германской агрессии зависит от позиции Лондона и Парижа. Газеты указывали, что в результате теперешней политики Англии некоторые юго-восточные государства начали искать соглашения с Германией. Однако английское правительство теперь якобы пересматривает свою политику.

Газета «Таймс» ограничилась туманным заявлением, что опасность, вызванная германской агрессией, «превращает страны, где эта опасность ощущается, в естественных союзников». Более решительно высказалась консервативная «Дейли телеграф энд Морнинг пост», потребовав в своей передовой статье немедленного проведения в жизнь «совершенно новой внешней политики, которая стала необходимой в результате последней недели». Румынское правительство, пишет далее газета, обратило внимание Англии на тот факт, что последняя до сих пор не сделала ясного заявления о том, как она предполагает оказать сопротивление германской агрессии. Этот вопрос по мнению газеты не может оставаться без ответа.

Либеральная «Ньюс кроникл» подчеркивала, что политика сближения с другими странами, готовыми оказать сопротивление агрессии, является лишь возвращением к старой политике коллективной безопасности, от которой никогда не следовало отказываться117.

19 марта Майский сообщил Галифаксу ответ Советского правительства о его отношении к германскому ультиматуму Румынии. Министр уже знал содержание этого ответа от Сидса, однако некоторые детали, например, указание наркома на длительность и сложность переговоров между разными столицами, он услышал впервые. Галифакс сообщил, что он уже консультировался с Чемберленом по вопросу о предлагаемой Москвой конференции, и они пришли к выводу, что это было бы преждевременным, ибо опасно созывать конференцию без уверенности в ее успехе. (Вполне здравая позиция: провал конференции мог надолго, если не навсегда, дискредитировать саму идею создания системы коллективного отпора агрессорам. Опасения же, и достаточно обоснованные, у англичан были, главным образом, по поводу позиции Советского Союза, не скрывавшего своего стремления обуздать агрессора при помощи исключительно военной силы. Такие действия вместо заявленной цели сохранить мир в Европе привели бы к большой войне. – Л.П.). Поэтому в качестве первого шага Уайтхолл предлагал правительствам Советского Союза, Польши и Франции опубликовать совместную декларацию о том, что все эти правительства заинтересованы в сохранении целостности и независимости государств на востоке и юго-востоке Европы. Галифакс подчеркнул, что эту декларацию важно опубликовать как можно скорее. Следующий шаг в выработке мер противодействия агрессии в Европе, по словам Майского, виделся Галифаксу в таком виде: «Турции, Румынии, Греции, Болгарии, Югославии и другим якобы миролюбивым (выделено мной: в миролюбие перечисленных государств Майский не верил, и речь Галифакса интерпретировал по-своему. – Л.П.) государствам будет предложено присоединиться к декларации, в связи с чем возможна конференция всех названных держав совместно с перечисленной первоначально четверкой»118.

В тот же день Литвинов писал Майскому, что многое в дальнейшей политике Англии будет зависеть от того, с каким настроением Хадсон вернется из Москвы. В Кремле думают, что Хадсон вряд ли сможет рассеять существующие подозрения и недоверие, поскольку он не уполномочен и не будет делать каких-либо конкретных предложений, а хочет выслушивать предложения от Советского правительства, однако таких предложений не последует. «Мы пять лет на внешнеполитической арене занимались тем, что делали указания и предложения об организации мира и коллективной безопасности, но их не только игнорировали, но поступали наперекор им. Если правительства Англии и Франции действительно меняют свою линию, то пусть они, либо высказываются по поводу ранее делавшихся Советским правительством предложений, либо сами что-то конкретное предлагают. Надо инициативу предоставить им. Переговоры, вероятно, ограничатся обменом взаимными заверениями в готовности к сотрудничеству, без того чтобы сотрудничество сдвинулось с места»119.

Советское руководство было заранее настроено негативно к важным инициативам Уайтхолла, и к переговорам Хадсона, которым в Англии придавали большое значение, и все сделало для того, чтобы эти переговоры закончились провалом. Стоит ли поле этого удивляться, что Хадсон, так и не сумев растопить лед отчуждения, ни до чего не договорившись, досрочно прервал переговоры и, несолоно хлебавши, отбыл из Москвы.

20 марта Галифакс выступил в палате лордов с большой речью о последних событиях в Чехословакии. Так же как и Чемберлен в своей бирмингемской речи 17 марта, Галифакс пытался доказать, что при заключении мюнхенского соглашения трудно было предвидеть, каковы были истинные намерения Гитлера. Включение чехов в германскую империю свидетельствует о том, что Гитлер просто был неправдив.

Затем Галифакс, останавливаясь на событиях предшествовавших германскому захвату Чехословакии, указал, что английское правительство придает особое значение тому факту, что два чешских города были оккупированы германскими войсками в тот момент, когда Гаха и Хвалковкий находились на пути в Германию, т. е. до того, как еще вообще состоялись какие-либо переговоры между представителями Чехословакии и Германии. Это дает основание сделать заключение, что Гитлер вообще не был намерен вести переговоры с представителями чехословацкого правительства и что, когда последние прибыли к Гитлеру, им был вручен ультиматум и под угрозой силы они должны были подписать его. Разговоры о том, сказал далее

Галифакс, что чехи представляли угрозу мирному существованию Германии, вряд ли могут быть приняты всерьез. Во всех германских объяснениях по поводу оккупации Чехословакии нет каких-либо оправдывающих эту оккупацию аргументов. Все здесь решалось силой, превосходство в которой находилось на стороне Германии.

Галифакс вынужденно признал, что последние события в Чехословакии усилили тревогу в Юго-Восточной Европе. Галифакс заявил, что, если даже на сегодняшний день Румынии может быть и не угрожает непосредственная опасность, румынское правительство, так же как и правительства других стран Юго-Восточной Европы, имеет все основания серьезно опасаться тех событий, которые происходили в течение последних дней.

В тот же день в палате общин Чемберлену задали вопрос: «Намерено ли правительство признать де-юре германскую аннексию Чехии и Моравии?» Чемберлен ответил: «Прежде чем сделать заявлении по этому вопросу, правительство Англии должно вместе с другими правительствами полностью обсудить все последствия германских действий против Чехословакии.

Далее Чемберлен заявил, что из его речи в Бирмингеме палата общин может понять, какое серьезное значение придает правительство событиям в Чехословакии. Правительство уделяет особое внимание положению, создавшемуся в результат этих событий. Оно уже связалось по этому вопросу с правительствами других стран. Чемберлен обещал в ближайшее время сделать более полное заявление об отношении английского правительства к событиям в Чехословакии. На вопрос лидера лейбористов в палате общин Эттли, с какими правительствами поддерживает контакт английское правительство, Чемберлен ответить отказался120.